Стоя на берегу, он понял, что не может двинуться с места. Ноги будто прилипли к земле.

– Помогите! – раздалось в третий раз.

Первый крик заставил его свернуть с тропинки, проходившей выше по берегу, за деревьями. Когда на помощь позвали во второй раз, он увидел, кто кричит. Девочка, которая как-то умудрилась оказаться на самой середине пруда. Он приблизился к воде и в нерешительности остановился.

«Нет, это всё неправда, это сон. Она не тонет в этом пруду, никто не тонет…»

Но девочка тонула. Она уже почти не боролась за свою жизнь, не кричала, всё слабее била руками по воде. А потом исчезла. Только круги ещё бежали по тёмной буро-зелёной глади.

Сидя за компьютером в своём кабинете, Патриция Райс допивала вторую чашку кофе. И раскладывала по папкам файлы, беспорядочно «валяющиеся» на рабочем столе.

«Жители Сэдэн-сити против строительства тюрьмы». Отсканированная статья из «Городских новостей» от одиннадцатого июля тысяча девятьсот девяносто первого года.

«Вчера на Эквалити-сквер, около здания городской мэрии, прошёл пикет, – говорилось в заметке. – Более пятисот человек собрались выразить протест против того, чтобы скала Лабрисфорт была превращена в тюрьму. Комментируя это событие, мэр Ларсон Фокс заявил, что город повлиять на развитие ситуации никак не может: по закону остров находится в юрисдикции округа. В этот же день аналогичная акция протеста прошла в соседнем Лотлорне».

Следующий файл: «Предсказательница назвала Лабрисфортскую тюрьму проклятием города». Ещё один скан публикации, на этот раз из «Вечернего Сэдэн-сити». «Известный экстрасенс и астролог Сандра Миднайт поделилась с корреспондентом «ВС» своим мнением относительно появления тюрьмы на острове недалеко от побережья. Она считает, что это принесёт несчастье жителям Сэдэн-сити и окрестных городов».

Бульварная газетёнка. Но всё равно не стоит выбрасывать этот файл. Слишком мало о Лабрисфорте доступных сведений. Слишком много времени Патриция провела в городской библиотеке в поисках нескольких газетных страниц. Все статьи – двадцатилетней давности. После этого – ни слова ни в бумажных, ни в электронных средствах массовой информации. Молчание.

Уэсли Флэш проснулся среди ночи. Опять он увидел этот сон… Прежде Флэш всегда с недоверием относился к рассказам людей, которые уверяли, что иногда им снятся одинаковые сны. Зря. Его сон повторялся с пугающим постоянством. В последние недели Флэш видел его не реже чем каждые три-четыре ночи. И всегда просыпался после этого с явственным ощущением тяжести в груди. Сон был из тех, после которых не удаётся просто перевернуться на другой бок и снова заснуть.

«Чёрт бы побрал тебя, Гэб», – пробормотал Флэш, поднялся с кровати и, не включая света, подошёл к окну.

Дождь лил как из ведра. Мерное шуршание воды нарушалось лишь шумом проносящихся по шоссе автомобилей. Пару минут Уэсли бездумно следил, как скользят по стеклу дождевые струи, образуя причудливый серебристый рисунок, как отражается в них свет фонарей…

«Я

не был

виновен, Уэс», – повторял в сновидении Гэбриэл Уинслейт, печально качая головой. А спящий Уэсли думал: «Он не был виновен, но он погиб. Хотя его не приговаривали к смерти».

Просыпаясь, Флэш не мог понять, откуда во сне берётся такая явственная уверенность, что его друга уже нет в живых. Только ли из-за этого «был», или почему-то ещё?

Джим Арнон в их разговоре вспомнил приют. Уэсли тоже иногда вспоминал его, и та жизнь казалась ему одновременно и вчерашним днём, и чем-то ужасно далёким, давно канувшим в небытие. Но в любом случае приютское детство всегда оставалось для Флэша чем-то важным, о чём никогда нельзя забывать.

У них была большая компания, человек десять, они постоянно держались вместе – и когда находились в приюте, и во время побегов. Побегов было не меньше пяти, а может, и больше. Бывало, проходили месяцы, прежде чем их ловили и снова водворяли в «учреждение социальной реабилитации для детей «Доверие».

«Доверие» полвека назад организовал священник по имени Дариус Кэллен, и с тех пор оно существовало на пожертвования. Задумывалось «Доверие» как временное пристанище, из которого детей будут забирать в приёмные семьи. Но, поскольку большинство его обитателей относились к категории «трудных», желающих взять их под свой кров находилось не много. Никому из приятелей Флэша так и не повезло, и ему самому тоже, хотя, в отличие от многих других, он попал в «Доверие» не в «трудном» подростковом возрасте, а сразу после рождения.

В компанию Уэсли входили и Джим Арнон, и Гэбриэл Уинслейт. Ещё были Дылда Джек Уильямс, Майк Валенски, Толстяк Шейн, и другие ребята. Почти у каждого из них имелись свои странности в характере, а у некоторых и во внешности, так что Уэсли со своими голубыми глазами, доставшимися от матери, и тёмной кожей – отцовским «наследием» – не считался среди них каким-то «особенным». Он был своим, его любили, как брата – все они тогда были братьями. С каким-то недетским пониманием относились к склонностям и привычкам друг друга, прощали недостатки. А если придумывали клички, то никто на них не обижался. Уэсли за ярко-синий взгляд прозвали Флэшем. Позже, получая паспорт, это прозвище он вписал вместо приютской фамилии Джонс.

Что касается склонностей и привычек, у Флэша главных пристрастия было два, и оба они в своё время сослужили ему хорошую службу.

Уэсли остановил мотоцикл у подъезда своего дома под утро. В тот час, когда рассвет уже близко, но ещё не настолько, чтобы рассеять ночную темноту.

Перед работой нужно немного поспать, иначе придётся весь день клевать носом.

Придя в редакцию, он открыл городской телефонный справочник и набрал номер.

Там, где есть одна возможность – найдётся и другая. Если с одной ничего не получается, надо пробовать следующую…