Известный тележурналист на великосветском вечере знакомится с девушкой наследницей баснословного состояния. Знакомство сулит массу удовольствий, телепройдохе уже мерещится шикарная свадьба, но непредвиденные обстоятельства ломают привычную схему: выясняется, что «невеста» испытывает непреодолимое отвращение к физической стороне любви. Герой ищет причины странной аномалии…
О том, как удается «влюбленному» преодолеть непредвиденное препятствие, вы узнаете, прочитав эту книгу, которая на русском языке издается впервые.
– Теперь позвольте подвести черту, – сказал Ронни Апплиард так, словно вправду просил позволения. – Как насчет более отдаленного будущего? Не думаете ли вы, что своими теперешними предложениями правительство, – он внезапно повернулся к молодому министру слева, – лишь отщипывает крошки от этой насущной, важной…
Министр только успел пробормотать: «Не то что…» – как Ронни налетел на него снова:
– Старики – не досадная помеха, которую мы вынуждены преодолевать; они отдали жизнь ради нашего процветания, они заслужили в полной мере свою долю в нем, и мы обязаны, вы обязаны…
Внезапная пауза Ронни застала министра врасплох. Он редко имел дело с телевидением, а Ронни только что совершенно застращал его, оспаривая несомненные факты, касающиеся предписаний министра здравоохранения. Прав был он, но мало кто из трех миллионов зрителей знал это. Министр прекрасно понимал: в следующей передаче Ронни признает свою ошибку, но так, что огромное большинство, забыв суть проблемы, восхитится им еще больше. Министр, резко взмахнув рукой, сказал со сдержанной яростью:
– Слушайте, Ронни, я и все мои коллеги постоянно Думаем об этом. Для нас эта проблема имеет приоритетное значение. По-вашему выходит, что мы ничего не делаем. Я только что говорил вам…
ІІ. Малакос. Пустос
– Когда доберемся до Малакоса?
– Мы… Доберем…
– Вы не говорите по-английски?
Ронни Апплиард, на две трети сонный после ночного полета и отплытия в шесть утра, отвечал медленнее обычного. Он лежал навзничь в провисающем парусиновом кресле на корме, и каждую минуту, даже чаще, об него спотыкался кто-нибудь из трех немцев в шортах и бейсбольных кепи. Сейчас он смотрел на стоящих перед ним пожилого костлявого зануду с плосколицей женой.
Через секунду, говоря очень отчетливо, как с иностранцем, Ронни сказал:
