Стайл заключил Голубую Леди в объятия.

— Тебе известно, ради чего мы всё это затеваем, — сказал он.

Леди исполнилось пятьдесят, и лицо её покрылось сеточкой еле приметных морщин, но она всё ещё оставалась для него прекрасной. Волосы по-прежнему спадали до таии — светлые, но отливающие синевой из-за голубого платья и туфель. Осанка делала её зрительно выше него, но они никогда не замечали этой разницы в росте.

Пауза. Потом она отозвалась.

— Знаю, любовь моя.

Маш на мгновение потерялся в пространстве; обмен телами происходил на физическом и эмоциональном уровне одновременно. Он переносился из живого тела в механическое и из мира магии с женой-единорогом и сыном в мир науки. Маш ненавидел возвращаться на Протон, хотя его существование здесь нельзя было назвать плохим. В нём просто отсутствовала острота ощущений.

Мир вокруг снова обрёл чёткие очертания, и юноша огляделся. Он стоял в апартаментах Бэйна, в Гардоме, а перед ним были жена Бэйна, Агапа, и его дочь — Нипи. Маш проводил на Протоне столько же времени, сколько и на Фазе, месяц через месяц, но каждый раз, как видел Нипи, она подрастала ещё чуточку. Гуманоидный робот с сознанием четырёхлетней девочки и прелестной внешностью. Разумеется, в её программу заложили и знания из мира амёб. Она могла принимать любое обличье, если хорошенько потренироваться. Поэтому по желанию дарила себе такую красоту, какую только способна была вообразить.

Маш хмуро улыбнулся.

— Обмен завершён; теперь я вас оставлю.

— Конечно, — кивнула Агапа. Она тоже была привлекательной, обладая умением изменять собственный внешний вид. Странно видеть её нагой и понимать, что, в отличие от Фазы, голое тело не является приглашением заняться любовью. Здесь, на Протоне, все рабы ходили обнажёнными. Одежда оставалась привилегией граждан. Обычно адаптация к окружающему миру отнимала у Маша всего несколько минут — к своему телу, кстати, тоже. Он принимал его как должное много лет, пока случайно не испытал, что означает реальная жизнь. Просуществует в нём и ещё месяц. В конце концов, Бэйну тоже приходилось терпеть подобные неудобства, возвращаясь в родной мир и расставаясь с женщиной и ребёнком, которых любил. С Агапой — три гласных, ударение на первой; и с Нипи — две гласных, ударение на первой. Его электронный мозг вечно подсказывал подробности по новой, когда напоминал о семье альтер-эго.