20 апреля 1925 г. Мейерхольд поставил в своем театре ГосТИМ пьесу Эрдмана «Мандат». Премьера была триумфальной, пьесу 19-летнего автора в постановке великого режиссера называли важнейшим событием в художественной жизни Москвы. В интервью газете «Вечерняя Москва» Мейерхольд так охарактеризовал пьесу Эрдмана: «Современная бытовая комедия, написанная в подлинных традициях Гоголя и Сухово-Кобылина. Наибольшую художественную ценность комедии составляет ее текст. Характеристика действующих лиц крепко спаяна со стилем языка».
Неодолимые обстоятельства советской действительности, в которой человек без «бумаги» не мог существовать, приводили к тому, что герой «Мандата» Гулячкин был вынужден выписать мандат самому себе. Кухарка Настя – Анастасия Николаевна – примеряла явившееся героям пьесы платье императрицы, после чего все были готовы признать в ней великую княжну Анастасию. Для этих и других примет времени Эрдману удалось найти емкие словесные формулы: «Вы в Бога верите? Дома верю, на службе нет»; «А если я с самим Луначарским на брудершафт пил, что тогда?» и т.п.
В «Мандате» Эрдман выработал один из своих главных драматургических приемов, открытый Мольером и разработанный Гоголем и Салтыковым-Щедриным: возвращение слову его первоначального значения. Тонко чувствуя природу театра, ввел в пьесу буффонадные эпизоды, использовал сленг и жаргон. В течение года спектакль по пьесе «Мандат» прошел в ГосТИМе 100 раз, а сама пьеса впоследствии стала подлинной классикой отечественной драматургии.
Действующие лица
Гулячкин Павел Сергеевич.
Надежда Петровна – его мать.
Варвара Сергеевна – его сестра.
Действие первое
Явление первое
Комната в квартире Гулячкиных. Павел Сергеевич Гулячкин на домашней складной лестнице вешает картины. Мать его, Надежда Петровна. Рядом с ним на полу картины в рамах.
Павел Сергеевич.
Теперь, мамаша, подавайте мне «Вечер в Копенгагене».
Надежда Петровна.
Нет, Павлуша, мы лучше сюда «Верую, Господи, верую» повесим.
Павел Сергеевич.
Нет, мамаша. «Вечер в Копенгагене» будет намного художественней.
Явление второе
Те же и Иван Иванович Широнкин.
В комнату с криком вбегает Иван Иванович Широнкин. На голове у него горшок.
Широнкин.
А вот он вы! Вы мне за это, гражданин, ответите. Я этого так, гражданин, не оставлю, я на вас, гражданин, управу найду!
Павел Сергеевич.
А вы по какому праву в семейной квартире кричите?!
Явление третье
Те же и Варвара Сергеевна Гулячкина.
Варвара Сергеевна.
Что здесь за шум такой?!
Надежда Петровна.
В чем дело, Иван Иваныч, что с вами?
Широнкин.
Сколько раз я вам говорил, Надежда Петровна, что я занимаюсь вдумчивым трудом, а вы мне нарочно в стенку гвозди вколачиваете.
Явление четвертое
Те же, кроме Ивана Ивановича Широнкина.
Павел Сергеевич.
Мамаша, я уезжаю в Каширу.
Варвара Сергеевна.
Как уезжаешь?
Надежда Петровна.
Зачем уезжаешь?
Явление пятое
Те же и Анастасия Николаевна (Настька), кухарка Гулячкиных.
Надежда Петровна.
Ты что кричишь? Ты что разоралась, я тебя спрашиваю? Ты где – на улице или в доме?
Настя.
Я…
Надежда Петровна.
Молчи, когда с тобой разговаривают. Тебе гренадером надо родиться, а не кухаркой. Не возражай. Тебя почему дозваться нельзя? А? Ты что же, опять книжки читаешь?! Что, я тебе жалованье плачу, чтобы ты на него книжки покупала? А?
