В пособии, с опорой на научную литературу, обосновывается понятие романного жанра, характеризуются определяющие его качества и параметры и предлагается анализ наиболее репрезентативных романных текстов XIX—XX вв., в том числе Пушкина, Лермонтова, Стендаля, Тургенева, Толстого, Достоевского, Салтыкова-Щедрина, а также Федина, А. Толстого, Пастернака.
Пособие ориентировано на студентов, аспирантов, преподавателей и широкого читателя, интересующегося судьбами романа и принципами его изучения.
Предисловие
Споры о том, что такое роман и существует ли он вообще, идут постоянно, периодически вспыхивая с новой силой. Одну из таких вспышек можно было наблюдать в 1963 году во время симпозиума, состоявшегося в Санкт-Петербурге (тогда еще – Ленинграде), на котором присутствовало немало гостей из-за рубежа, в том числе известная французская писательница русского происхождения Натали Саррот и др. В те же годы «подлил масла в огонь» этих споров М.М. Бахтин, высказав мысль о том, что роман – не готовый, не сложившийся жанр, не обретший еще жанрового костяка. Эти суждения, прозвучавшие в монографии о Достоевском («Проблемы поэтики Достоевского», 1963 г.), а затем в статье «Эпос и роман» (журнал «Вопросы литературы, 1970, № 1), вызвали неизбежную полемику, но вместе с тем оживили критическое сознание. В результате в обиход вошло понятие «романное мышление», и критики были вынуждены искать элементы такого мышления в самых разных произведениях того времени. Немало материала для сомнений и скептицизма дает литература конца XX – начала XXI века, в которой очень сильны постмодернистские тенденции, а авторы склонны давать самые разные, подчас весьма оригинальные, названия своим творениям. В подзаголовках их сочинений можно встретить такие обозначения, как роман-фрагмент, роман-комментарий, ненаписанный роман, плутовской роман, роман-версия или даже просто – пергамент. Между тем роман существует с очень давних пор и, вероятно, будет существовать, читатели будут читать, но оценку жанровой специфики того или иного произведения скорее всего могут дать специалисты, исходя из своих знаний о природе этого жанра.
В поисках такого ответа исследователи обращаются к истории самого романа и работам, которые посвящены изучению данного жанра.
На страницах этой книги мы постараемся рассказать о путях изучения романа, об основных стадиях его развития, опираясь на материал русской и отчасти западноевропейской литературы, предложить критерии, на основе которых следует определять этот жанр и отличать его от других, а затем дать примеры анализа ряда крупнейших произведений европейской литературы в жанровом аспекте.
Пособие делится на две части: первую, условно говоря, теоретическую, и вторую, историко-литературную, содержащую анализ конкретных произведений. Важнейшая задача первой части заключается в обосновании и разъяснении принципов подхода к анализу романного текста, вторая – в демонстрации таких принципов и их продуктивности при рассмотрении отдельных произведений.
Выработка самих принципов зависит от понимания сущности исследуемого явления, в данном случае романного текста. Но осознание его сущности произошло не вдруг и не сразу – для этого потребовалось немало времени и соответствующих изысканий многих ученых прошлого и настоящего. Поэтому в
Глава первая
Итоги изучения романа. Теоретические принципы анализа романного текста
Понимание сущности романа и профессиональный подход к его рассмотрению в том или ином аспекте невозможны без знания накопленных наукой сведений и обобщений, т. е. без опоры на историю изучения данного жанра. Изучение романа как жанра начинается почти одновременно с его рождением. Однако в определении сроков его возникновения до сих пор нет единой точки зрения: одни ученые видят истоки романа в XI—XIII веках
[1]
, другие ведут его историю с XVI—XVII веков
[2]
, третьи относят начало его жизни к эпохе эллинизма
[3]
, признавая, конечно, что сам термин «роман» появился позднее, но стал употребляться и для обозначения более ранних явлений. Во всяком случае, время существования романа, как и время его изучения, измеряется веками. Французский ученый Пьер Декс назвал свою книгу «Семь веков романа», где утверждал, что уже «в романе Х века поражает едва прикрытая налетом язычества антиклерикальная смелость и вера в человеческий разум»
[4]
. За столь долгий период сам роман заметно эволюционировал, модифицируясь и обогащаясь новыми признаками, а вместе с тем сменялись и научные подходы, вырабатывавшиеся представителями разных школ и течений. Поэтому в начале XXI века, имея за плечами богатый исследовательский опыт, нельзя утверждать, что найдено более или менее окончательное и бесспорное определение жанра романа, однако можно и нужно говорить об итогах его изучения, учитывая накопленные знания и современные искания, а в связи с этим – о принципах его рассмотрения и понимания.
§ 1. Ученые прошлого и настоящего о предпосылках и времени возникновения романа. Основные тенденции в изучении романа во второй половине XX века
Какой рубеж целесообразно избрать в качестве результативного, дающего возможность осознать имеющиеся итоги?
Нам представляется, что это последние пятьдесят лет, т. е. период с середины XX века до настоящего времени. Здесь пересеклись и сфокусировались поиски прошлого и настоящего, обозначились основные тенденции, характерные для генологии (от франц. gens – жанр) нашего столетия. Однако открытия и обобщения данного периода впитали результаты исканий и находок предшественников в области изучения романа. Поэтому нельзя не поставить вопрос: что из наследия, доставшегося от прошлого, требует внимательного отношения и не допускает забвения?
Во-первых, сюда относятся многочисленные суждения великих гуманистов эпохи Возрождения, содержащие анализ и оценку идейно-нравственной и психологической атмосферы своего времени, послужившей предпосылкой формирования личностного сознания, а затем нового типа жанров. «Художественная эпоха Возрождения сформировала новые понятия о Вселенной и о роли человека в ней»
[5]
, – пишет современный теоретик Ю.Б. Борев.
Настоящим родоначальником теории романа следует считать немецкого философа-эстетика Г.В.Ф. Гегеля (1770—1831), предложившего содержательный подход к изучению жанров, ориентированный на характер эпохи и ее мироощущение, т. е. на то, что он называл «состоянием мира». Основываясь на опыте европейской словесности прошедших двадцати пяти веков (VIII век до новой эры – XIX век новой эры), ученый обратил внимание на различие древнего и нового эпоса и использовал дихотомический подход к выделению жанров, что позволило ему уловить специфические признаки романного эпоса в отличие от героического, которые он обозначил с помощью понятий «субъективность» и «самостоятельность»: в романе преобладает «субъективная задушевность характера», «субъективный характер страданий и страстей», «храбрость получает совершенно иной смысл» (чем в героическом эпосе), «самостоятельность героя связана с представлением о самом себе».
[6]
На русской почве в 30-е годы XIX века его мысли были активно поддержаны В.Г. Белинским, который заметил, что «для романа жизнь является в человеке, и мистика человеческого сердца, человеческой души, участь человека, все отношения к народной жизни, для романа – богатый предмет»
§ 2. Обоснование специфики романного жанра и определяющих его компонентов (понятия личности, среды, микросреды, ситуации, пространственно-временных параметров романного текста, конфликтности, психологизма, монологизма)
В § 1 были зафиксированы имеющиеся достижения в изучении романа, заявленные еще Гегелем, среди которых особое значение имеют суждения о романной ситуации, обусловленные интересом к изображению героя как личности, к его самосознанию, в особенности к истокам его формирования и функционированию, а также влиянию на судьбу самого героя и окружающего мира.
Поэтому дальнейшее уточнение специфики романа требует современного обоснования понятий личности, общества, своеобразия их отношений и воспроизведения в романном типе произведений и на базе этого – особенностей романной ситуации и ряда связанных с нею особенностей.
Поиски ответа на вопрос о специфике личности тоже ведутся давно. Современное значение данной категории требует знания и учета тех обобщений и открытий в области теории личности, которые получены представителями смежных наук, в первую очередь психологами, социологами, философами, этиками, культурологами. Современные открытия в области этики и психологии (работы С. Рубинштейна, А, Леонтьева, Б. Ананьева, К. Абульхановой-Славской, Ф. Бассина, И. Кона, А. Спиркина, В. Столина, А. Шерозии, Д. Узнадзе, Л. Архангельского, А. Дробницкого, А. Титаренко, Э. Ильенкова, Ф. Михайлова, А. Гуревича, М. Баткина и др.
[27]
) дают представление о структуре внутреннего мира человека в его многоаспектности и многосоставности. Крупнейший современный ученый И. Кон предложил использовать для определения личности понятие «Я», напомнив, что для Канта, Гегеля, Фейербаха главным показателем «Я» было наличие самосознания. Фактор сознания при определении личности присутствует в работах С. Рубинштейна, А. Спиркина, Б. Ананьева, В. Столина и многих других ученых. При этом понятие сознания трактуется достаточно широко и объемно, включая разные его сферы и стороны (собственно психологическую, этическую, интеллектуальную, мировоззренческую), а также разные уровни (сознание, подсознание, сверхсознание, бессознательное). Поэтому при рассмотрении и описании структуры личности в художественных произведениях целесообразно использовать как будто менее точное, но более емкое, интегрирующее понятие «внутренний мир».
При определении личности подчас возникают терминологические трудности, связанные с разным семантическим наполнением понятий
Эти представления могут быть дополнены наблюдениями литературоведов, занимавшихся изучением психологической прозы, в частности, Л. Гинзбург, В. Днепрова, А. Карельского, А. Есина, Ю. Борева. В одной из последних работ Ю. Борев заметил, что «в мировой культуре XIX века можно увидеть семь генеральных концепций мира и личности, предложенных литературой и философией, которые все исходят из признания неблагополучного состояния мира, но каждая дает свое видение выхода из этого состояния».
Контрольные вопросы
– Назовите имена ученых, которые в разные исторические периоды (начало XIX века, вторая половина XIX, середина и конец XX века) обращались к изучению романа как жанра?
– Какие работы разных ученых, в том числе А.Н. Веселовского, способствовали изучению литературных явлений в сопоставительном плане?
– Кто из русских ученых XX века обосновал типологический принцип изучения жанров?
– Какие работы М.М. Бахтина активизировали интерес к проблеме «романного мышления»?
– Какой новый аспект в изучении романа обозначился в 70-е и последующие годы?
§ 3. Своеобразие романа на ранних этапах его развития
Как уже отмечалось, развитие жанра начиналось с рыцарского, куртуазного романа. При этом один из ученых, подчеркивая различия между «традиционным» и «новым» романом (имея в виду средневековый рыцарский роман и роман Нового времени), утверждает, что нельзя трактовать куртуазный роман как первоначальную форму будущего европейского романа и рассматривать движение романа как кумулятивный процесс, как постоянное накопление жанровых качеств и его становление от «низших» форм к «высшим»
[34]
. В §1 говорилось, что многочисленные исследователи уже в куртуазном романе XI—XII веков находят сущностные признаки романного жанра, т. е. намерение, изображая героев, подчеркнуть наличие у них личностных стремлений и возможностей. Не углубляясь в дальнейшие размышления по поводу данного типа романа, ибо об этом кратко уже говорилось, наметим следующие этапы.
В XVI—XVII веках внимание писателей привлекли так называемые пикаро, т. е. изгои, не имевшие привилегий, данных рыцарям от рождения, и вынужденные рассчитывать в жизни лишь на свои силы, ум, смекалку, ловкость, хитрость, подчас плутовство. Названные качества несомненно свидетельствуют о личностных возможностях героев, но такие возможности проявляются лишь в борьбе за жизненное благополучие и обретение своего места «под солнцем». Такой тип героев запечатлен в авантюрно-плутовском романе XVI—XVII веков, примерами которого могут служить «Ласарильо с Тормеса» (автор неизвестен), «Жизнеописание Франсиона» Ш. Сореля, «Мещанский роман» А. Фюретьера, «Комический роман» П. Скаррона и многие другие. Этот этап условно завершается французским романом А.Н. Лесажа «Похождения Жиль Бласа из Сантильяны», о котором известный французский ученый Ипполит Тэн остроумно сказал: «Лесаж написал 12 томов романов, как Прево 20 томов новелл; их ищет иной только разве из любопытства, тогда как весь свет прочел «Жиль Бласа» и «Манон Леско». Не случайно имя Жиль Бласа (или Жиль Блаза) оставило свой след и в русской литературе. Потомками героев данного типа романов могут быть признаны Гаврила Симонович Чистяков из романа В. Нарежного «Российский Жилблаз, или Похождения князя Гаврилы Симоновича Чистякова» и Павел Иванович Чичиков из поэмы Н. Гоголя «Мертвые души». Как известно, Чичиков озабочен поисками не каких-то нравственных ценностей, а, наоборот, готов пренебречь ими для достижения своих чисто корыстных целей – приобретения «мертвых душ», что поможет ему, как он думает, сделаться состоятельным человеком после того, как он заложит их в ломбард словно живых. Для этого необходимы ум и хитрость, но не человеческое достоинство, которого лишены и «продавцы» нужного ему «товара». Об этом более подробно будет сказано дальше.
В XVIII веке европейская литература нашла жизненный материал и формы его воплощения, составившие основу романной структуры, которая станет базой всего последующего европейского романа. Органичный материал французские писатели, и в первую очередь Ж.Ж. Руссо, увидели в характерах таких персонажей, как Юлия и Сен-Пре, которым не нужно бороться за обретение места под солнцем, т. е. крыши над головой, как героям авантюрно-плутовских романов, но они вынуждены были вступать в противоречия сначала с социальными нормами, а затем с нравственными представлениями дворянской среды, которая не поощряла эмоциональных потребностей и стремления к личному счастью, особенно среди людей, принадлежащих к разным сословиям. Эти противоречия не перерастают в прямой конфликт, они таятся в глубине сознания героев, окрашивая их отношения и настроения не только в сентиментальные, но и в драматические тона. Подобные ситуации просматриваются в романах английского писателя С. Ричардсона «Памела, или Вознагражденная добродетель», «Кларисса», в «Страданиях молодого Вертера» Иоганна Вольфганга Гёте, а также в «Бедной Лизе» и «Рыцаре нашего времени» Н. Карамзина. Об этих романах с легкой иронией и в то же время с симпатией писал А.С. Пушкин, характеризуя круг чтения провинциальной дворянской барышни своего времени: «Свой слог на важный лад настроя, // Бывало, пламенный творец// Являл нам своего героя// Как совершенства образец.// Он одарял предмет любимый, // Всегда неправедно гонимый,// Душой чувствительной, умом // И привлекательным лицом.// Питая жар чистейшей страсти,// Всегда восторженный герой// Готов был жертвовать собой,
Вскоре к этим авторам присоединились Джордж Ноэл Гордон Байрон, автор многих поэм и романа «Дон Жуан», Франсуа Рене Шатобриан, озаглавивший небольшой роман своим же именем («Рене»), Бенжамен Анри Констан с его романом «Адольф» и другие авторы, чьи сочинения находились в библиотеке Онегина («Евгений Онегин») и о которых наш поэт сказал: «А нынче все умы в тумане, // Мораль на нас наводит сон, // Порок любезен – и в романе, // И там уж торжествует он».
§ 4. Становление романа в русской и французской литературах первой трети XIX века («Адольф» Б. Констана, «Красное и черное» А. Стендаля, «Евгений Онегин» А.С. Пушкина)
Попробуем показать особенности романной структуры, характерной для романа самого начала XIX века, на примере романа французского писателя Б. Констана «Адольф», опубликованного в Лондоне и Париже в 1815 и 1816 годах.
В «Адольфе» романная ситуация предельно заострена и обнажена: в ней присутствуют фактически два героя – Адольф и Элеонора, изредка появляется третий – отец Адольфа. Общество явно отодвинуто на задний план и почти не представлено конкретными персонажами. Перед нами тот вид романа, где пространственные границы изображаемого мира определяются микросредой, включающей главных героев, во многом близких и в то же время отличающихся друг от друга. Основное внимание и сосредоточено на анализе этих личностей.
Адольф умен, образован, готов к деятельности, но замкнут в себе и ничем не занят, полон критицизма. Оказавшись в небольшом городке в среде местной аристократии, он ощущает пустоту своей жизни, но не стремится к общению. Критические настроения отдаляют его от окружающих, склонность к анализу заставляет рефлексировать по поводу мира и самого себя.
Встретившись с интересной и незаурядной женщиной, он увлекается ею, во многом искренне, отчасти из тщеславия. Добившись ее любви, он превращает и ее и свою жизнь в цепь бесконечных страданий и пыток, которые продолжаются три года, до смерти Элеоноры. Повествование, ведущееся от лица героя, и посвящено воспроизведению его отношений с героиней, а главное, его состояний – сложных, изменчивых, противоречивых, мучительных. При этом герой стремится не только описывать, но и анализировать свой внутренний мир. Естественно, что рефлексия героя по поводу своей жизни создает почву для психологизма. О чем свидетельствует психологический анализ, предлагаемый самим героем? Что видится в нем автору?
Во-первых, сложность и неповторимость человеческой психики, смена эмоций и состояний, объясняемая непростыми отношениями влюбленных, особенно если учесть, что Элеонора уже пережила тяжелую драму. Такие отношения порождают у героя неустойчивость настроений, неуравновешенность и нервозность, раздражение и агрессивность, которые он скрупулезно фиксирует в себе.
