Прочитав очередную запись в старой ветхой и истрепанной Книге поступлений, которые он дублировал на учетные карточки, Денис Завьялов, десятиклассник, устроившийся на летние каникулы разнорабочим в краеведческий музей, улыбнулся. «Туфли дамские лайковые. Материал: кожа лайки», — каллиграфическим почерком было выведено в КП. Еще раньше Денису встретились «брюки изумрудно-зеленого цвета хаки», «банты старых большевиков», «яйцо мамонта» и «тетрадь в клеточке».

«Мы писали, мы писали — наши мальчики устали, — подумал Денис об авторе грамматических перлов, но поскольку его ум обладал отточенной логичностью, возможно, унаследованной от отца, полковника милиции, то он сейчас же поправил самого себя. — …Наши девочки устали. Судя по старательности, явно, писала женщина, да и популяция мужских особей в музее крайне мала».

Археологов, которые копают под себя, Завьялов в расчет принимать не стал: во-первых, из уважения, так как в десять лет прочитав книгу о самом из них знаменитом, Шлимане, нашедшем легендарную Трою, он бесповоротно решил прославиться тем же, а потом, ему было не известно, умеют ли археологи, в принципе, писать. Коллекционные описи, заполненные, к примеру, Петром Васильевичем Новокрещенных, Бородой, кандидатом исторических наук, оставляли место для сомнений.

Выезд на раскопки, за-ради исследования родановской культуры каких Денис презрел пламенные призывы родителей отправиться на летние каникулы в Феодосию, в пансионат, задерживался из-за паводка, вызванного непрекращающимися дождями гнилого начала июля. Чтобы нерадивые студенты-практиканты и он, подвижник, совсем не отбились от рук, их загрузили переписыванием старых Книг поступлений, занимавших до верха стальной массивный сейф в секторе учета. Работа была нудная и бесперспективная, но зато быстро пополняла словарный запас.