Человек использует устное или печатное слово, чтобы передать окружающим некоторое осмысленное сообщение. При этом помимо слов-символов, которых так много в любом языке, часто применяются слова-обозначения, или своего рода опознавательные знаки, не являющиеся строго описательными. Таковы сокращения, представляющие ряд прописных букв (ООН, ЮНИСЕФ, ЮНЕСКО), известные торговые марки, запатентованные названия лекарств, воинские знаки различия. Не имея значения сами по себе, они стали узнаваемы в ходе обыденного или целенаправленного употребления. Подобные слова суть не символы, а знаки, лишь называющие объекты, за которыми закреплены.

Символом же мы называем термин, название или даже образ, обладающий помимо своего общеупотребительного еще и особым дополнительным значением, несущим нечто неопределенное, неизвестное. Многие памятники критской культуры, например, отмечены знаком двойных тесел. Это знакомый нам предмет, однако его потайной смысл скрыт от нас. Или возьмем другой пример: один индус, посетив Великобританию, рассказывал потом своим друзьям, что англичане почитают животных. Он обнаружил в старых протестантских церквях изображения орла, льва и быка, но понятия не имел (как и многие христиане), что эти животные символизируют авторов Евангелий. В свою очередь корни этой символики тянутся к видению Иезекииля, а оно имеет аналог в египетском мифе о боге солнца Горе и четырех его сыновьях. Еще более яркий пример — это известные каждому колесо и крест. В соответствующем контексте и у них появляется символическое значение, которое до сих пор является предметом дискуссий.

Следовательно, символическим является такое слово или образ, значение которого выходит за рамки прямого и не поддается точному определению или объяснению. Когда разум пытается объять некий символ, то неизбежно приходит к идеям, лежащим за пределами логики. Размышления о колесе как об образе "божественного" солнца приводят разум к порогу, за которым он должен признать свою некомпетентность, ибо невозможно дать определение "божественному". Называя нечто "божественным", мы, действуя в границах нашего разума, лишь даем название, опираясь при этом только на веру, но никак не на факты.

Явлений, выходящих за пределы человеческого понимания, в мире не счесть. Мы постоянно прибегаем к символической терминологии для обозначения понятий, определение или точное понимание которых нам не подвластно. Вот почему все религии используют язык символов как словесного, так и зрительного ряда. Однако подобное сознательное применение символов является лишь одним аспектом психологического феномена большой важности: человек также сам вырабатывает символы — бессознательно и спонтанно — в форме сновидений.

Этот тезис принять нелегко, но необходимо, если мы хотим больше узнать о путях функционирования человеческого разума. Если немного поразмыслить, нам станет ясно, что человек не способен воспринять или понять что-либо полностью. Его способность видеть, слышать, осязать или чувствовать всегда зависит от тренированности соответствующих органов, степень которой определяет границы восприятия окружающего мира. Эта ограниченность может быть частично преодолена с помощью соответствующих приборов. Бинокль улучшает зоркость, а усилитель звука — слух. Однако даже самые совершенные приборы способны лишь приблизить удаленные предметы или сделать слышимыми еле различимые звуки. Какие бы приборы мы ни использовали, в определенный момент мы подойдем к порогу, за которым начинается неопределенность. Наши знания не могут помочь разуму переступить этот порог.

Выше я набросал некоторые принципы своего подхода к сновидениям, ибо для изучения нашей способности вырабатывать символы они являются наиболее элементарным и доступным материалом. В работе со снами необходимо исходить из двух основополагающих положений. Во-первых, следует относиться к ним как к фактам, заранее не предполагая ничего кроме того, что некий смысл они все-таки содержат, во-вторых, понимать, что сон является специфическим языком подсознания.

Вряд ли возможно более кратко сформулировать эти принципы. Даже человек, имеющий невысокое мнение о подсознании, должен был бы признать, что оно стоит изучения, по меньшей мере как и вошь, которая пользуется заслуженным интересом энтомологов. Если человек, мало сведущий в сновидениях, считает их ничего не означающими хаотическими явлениями, что же — у каждого есть право на свое мнение. Однако, если допустить, что сны — это обычные события (каковыми они и являются), то отсюда следует, что они либо каузальны, то есть имеют рациональную причину, которой обязаны своим возникновением, либо целенаправленны, либо и то и другое.

Рассмотрим теперь чуть подробнее, как связаны между собой сознательный и подсознательный аспекты мышления. Возьмем знакомый каждому случай, когда мы теряем мысль, забываем, что хотели сказать, хотя секунду назад слово "вертелось" на языке. Например, вы собираетесь представить друга, но его имя улетучивается из памяти в тот момент, когда вы хотели его произнести. Вы говорите: "забыл"; на самом же деле мысль стала подсознательной или по меньшей мере моментально отделившейся от сознания. То же случается и с нашими органами восприятия. Если вслушиваться в какой-нибудь еле слышный, но долго тянущийся звук, то будет казаться, что он периодически пропадает и вновь появляется. В действительности, периодически прерывается не звук, а наше внимание.

Когда идея выскальзывает из нашего сознания, она не перестает существовать — так же, как машина, скрывшаяся за углом, вовсе не растворяется в воздухе. Просто она оказалась вне поля зрения. Позже мы опять можем встретить эту машину, как можем и натолкнуться на ранее утерянные мысли.

Таким образом, наше подсознание бывает занято множеством временно угасших образов, впечатлений, мыслей, которые продолжают влиять на наше сознательное мышление, хотя и являются потерянными. Отвлекшийся или рассеянный человек пересекает комнату, чтобы что-то взять. На полпути он останавливается в смущении — он забыл, за чем шел. Он механически, как лунатик, перебирает вещи на столе — хотя первоначальное намерение забыто, оно подсознательно движет им. Наконец он вспоминает, что хотел. Подсознание подсказало ему.