Вряд ли кто-нибудь из вас, читатели, слыхал об ингушах. А если и слыхал, то, может-быть, с этим именем связаны воспоминания о прежних, тяжелых временах. «Ингушами:» у нас в России почему-то называли всех тех кавказцев, из которых вербовали себе стражников русские помещики. Под этим именем действовали представители многих народностей Кавказа и даже не Кавказа, — большею частью, преступный элемент, которому тесно было у себя на родине. Самое имя «ингуш» сделалось своего рода торговой маркой, пользовавшейся большим спросом со стороны помещиков, и во многих местностях России оставило по себе печальную славу. Но к нашим ингушам не могут относиться эти воспоминания. Настоящие ингуши на своей родине, Кавказе, — маленький трудолюбивый народ, выдвинувшийся на одно из первых мест в борьбе за свое свободное будущее. И теперь, когда граждане нашей республики сообща строют свою жизнь, не мешает им поближе узнать всех своих спутников и товарищей на этом великом пути.

В 1919 и 1920–21 годах пишущий эти строки побывал в стране ингушей — Ингушетии

[1]

, видел их повседневную жизнь, обычаи, хозяйство, познакомился с их преданиями, песнями и памятниками старины. Свои наблюдения и впечатления я постараюсь пересказать вам в этой маленькой книжке

[2]

.

Сколько же всего ингушей? Вот первый вопрос, который я жду от читателя и на который точно ответить пока трудно.

— Но, позвольте, ведь, были же переписи, — скажет читатель.

— Переписи-то были, но и ингуш — старый воробей, которого на мякине не проведешь. Задумает администрация проверить списки жителей, чтобы вернее подати исчислить, еще только задумала, — а уже Ингушия знает. И держится крепко «наш народ», как ингуши сами себя называют, — все за одного и один за всех, и не только лишнего не скажут, но постараются из двух одного сделать. И, по данным администрации, ингушей никогда больше 60 000 человек не было (1917 г.). Но вот прослышали ингуши в 1919 году, что местная Народная Управа земельный вопрос поднимает и с этой целью перепись предполагается, — и опять шум идет по всей Ингушии: «смотри, не просчитай». И не только не просчитают ингуши, но всех мертвых и неродившихся прибавят, так что число ингушского населения, смотришь, уже перевалило за 100 000 человек. Поди, разбирайся там переписчик, если стеной стоят ингуши и один против другого слова не скажет. Если мы хотим быть ближе к истине, то возьмем среднюю цифру. Вероятнее всего, ингушей около 75–80 000 человек. «Только-то, — разочарованно протянет читатель, — да ведь это население одного губернского города центральной России. Стоит ли и писать о каких-то ингушах, если их всего 75 000?». Конечно читатель, если бы ингуши жили где-нибудь у нас в России, это была бы едва заметная капелька среди русского населения, которая, наверно, скоро забыла бы свой язык и обычаи, как забывают их мещеряки и мордва в Поволжьи, карелы — в Тверской губернии и прочие. Отдельно писать об ингушах тогда, конечно, не стоило бы. Но живут они на Северном Кавказе, где все население дробится на десятки еще более мелких народов. У каждого — особый язык и обычай, которого они пока строго придерживаются. Издавна населяют эти народы свои горы и «плоскость» (как называют на Кавказе равнину около гор), приспособили к ним хозяйство: земледелие и скотоводство. Русские появились здесь позже, число их не так велико, и многому на новых местах они должны были научиться у местных жителей. Поэтому на Кавказе ни один народ не имеет над другими такого перевеса, как русские в Центральной России, и ингуши, по кавказским понятиям, — народ средней величины, приблизительно такой же, как абхазы, нижние черкесы (адыге), карачаевцы на западном Кавказе, которые теперь пользуются политической и культурной самостоятельностью, образуя отдельные автономные республики и области.