— Ну, вот и прилетели! Теперь мне одному подниматься на двадцать шестой этаж, — сказал своему белоснежному лебедю инженер Петерис Птиц, тщательно запер свой ВАЗ-21011, нежно протер белым платком яркий лак, смахнул несуществующие пылинки и удовлетворенно констатировал, что белоснежный батистовый платок остался таким же свежим, — еще не известно, бывают ли настоящие лебеди чище его личной машины.

Знай Птиц, что стоит подле своего белоснежного лебедя последний раз, он простился бы с машиной марки «жигули» куда сердечнее, он был даже нежнейше расцеловал блестящую никелировку, которую перед выездом на работу старательно начистил импортной пастой, купленной вчера в уборной на базаре у спекулянта весьма неблаговидной внешности, наверняка тот не занимался честным трудом с рождения, а откровенно и нахально кормился за счет таких вот, как Петерис Птиц, которые до прискорбия лестно и на редкость старательно зарабатывают на свое содержание в течение восьми часов в день на среднеоплачиваемой государственной службе.

«Должно быть, ужасно противно спекулировать по уборным, чтобы содержать в порядке свой автомобиль», — подумал Петерис Птиц и, входя в высотное здание с табличками многочисленных важных учреждений, прикинул, что теперь за эту импортную пасту придется отсидеть за своим письменным столом в не очень-то приятном, а скорее жутко надоевшем женском обществе шесть часов и пятнадцать минут.

«Зарплата только послезавтра. У кого бы стрельнуть десятку на бензин?» — бормотал про себя Петерис Птиц, показывая милиционеру пропуск и отмечая про себя, что милиционер, пожалуй, единственный в этом многоэтажном здании, у кого он еще не занимал ни рубля.