«Все, с кем я говорил, считают, что эта война представлялась совершенно невозможной. Но если вы вспомните историю, джентльмены, то увидите, что ничто уже не ново. В 1241 году венграм и в голову не могло прийти, что у монголов есть такие вещи, как дивизионная структура армии и система сигнализации. Поэтому венгров разбили. Наше правительство и думать не думало, что у центавриан есть окислительный луч и самолеты с пушками 15-сантиметрового калибра. Поэтому они разбили нас. Вы поняли мою мысль. Звуки всегда отличаются, но ноты остаются очень похожими.»
* * *
Они были серьезны в те дни, молодые люди, что собирались в комнате профессора Тадеуша Лечона выпить крепкого чая и подбросить ему проблему для обсуждения. Между облегчением от того, что война закончилась, не нанеся вреда лично им, озабоченностью по поводу будущего и возмущением от перспективы чужеземного правления оставалось мало места для свойственного старшекурсникам многословия и тщеславия.
Что-то должно произойти, думали они.
– Чем бы это ни было, – сказал Тадеуш Лечон, – я уверен, что это никак нельзя назвать трусостью. – Он наклонил большую лысую голову к чашке с чаем цвета старого ботинка, качнув позолоченными серьгами, и шумно отхлебнул, глядя на Фредерика Мерриана.
Фред Мерриан, второкурсник с волосами цвета песка и с беличьими зубами, взглянул на профессора с благодарностью, но продолжал выглядеть вызывающе. Он был в цивильном костюме. На Бэлдвине Доулинге же была новая с иголочки форма американской армии. Столь новой она была по той причине, что к тому моменту, когда Доулинг добрался до своей части в Лос-Анжелесе, война уже закончилась, и ему велели возвращаться домой, бесплатно и любым транспортом. Он выбрал ближайший авиарейс на Филадельфию.
Лечон продолжил:
