Роман-эпопея классика французской литературы Роже Мартен дю Гара посвящен эпохе великой смены двух миров, связанной с войнами и революцией (XIX - начало XX века). На примере судьбы каждого члена семьи Тибо автор вскрывает сущность человека и показывает жизнь в ее наивысшем выражении жизнь как творчество и человека как творца.
СЕСТРЕНКА Перевод Н.Жарковой
- Ответьте: нет, - отрезал г-н Тибо, не открывая глаз. Он кашлянул: от этого сухого покашливания, называвшегося его "астмой", чуть дернулась голова, глубоко ушедшая в подушки.
Хотя шел уже третий час, г-н Шаль, притулившийся у оконной ниши перед складным столиком, еще не кончил разбирать утреннюю почту.
Сегодня г-н Тибо не мог принять своего секретаря в обычное время, так как единственная почка почти совсем отказывалась работать и боли продержались все утро; наконец в полдень сестра Селина решилась сделать ему укол, и под первым попавшимся предлогом впрыснула ему то самое успокаивающее средство, которое обычно приберегали на ночь. Боли почти сразу утихли, но г-н Тибо, уже наполовину утративший представление о времени, сердился, что ему пришлось ждать возвращения замешкавшегося с завтраком Шаля и таким образом разборка утренней почты задерживается.
- Дальше что? - спросил он.
СМЕРТЬ ОТЦА Перевод Н.Жарковой
Когда накануне своего отъезда в Швейцарию Антуан заглянул вечером к мадемуазель де Вез предупредить ее, что будет отсутствовать в течение суток, старушка рассеянно его выслушала: вот уже целый час, сидя перед письменным столиком, она трудилась над составлением послания, требуя отыскать затерявшуюся где-то между Мезон-Лаффитом и Парижем корзинку овощей, и от досады не могла ни о чем думать, кроме злосчастной пропажи. Только много позже, когда она с грехом пополам закончила свое послание, переоделась ко сну и встала на молитву, в памяти ее вдруг всплыли слова Антуана: "Скажите сестре Селине, что доктор Теривье предупрежден и явится по первому зову". Тогда, не посмотрев даже на часы, не окончив молитвы, горя нетерпением немедленно, в этот же вечер, снять с себя ответственность, Мадемуазель не поленилась пройти через всю квартиру, чтобы поговорить с сиделкой.
Было около десяти часов.
В спальне г-на Тибо уже выключили свет; комнату освещал только блеск пылавших поленьев: в камине беспрерывно поддерживали огонь, чтобы очищать воздух, - с каждым днем эта мера становилась все более необходимой, впрочем, и с ее помощью не удавалось перебить ни едкого испарения припарок, йода и фенола, ни мятного запаха утоляющего боль бальзама, и особенно - затхлого духа, идущего от этого сраженного недугом тела.
Сейчас г-н Тибо не чувствовал болей, он дремал, сопя и постанывая. Вот уже много месяцев он не знал настоящего сна, растворения всего существа в благодетельном отдыхе. Сейчас сон означал для него не полное отключение сознания, он только переставал, да и то на короткий срок, следить минута за минутой за бегом времени; сейчас спать означало для него погружаться телом в полуоцепенение, хотя мозг беспрерывно, ежесекундно, упорно воссоздавал картины, словно бы разворачивая фильм, где беспорядочно, без всякой последовательности, возникали обкорнанные куски его прежней жизни: зрелище одновременно заманчивое, как движущаяся панорама минувшего, и утомительное, как кошмар.
