Они называют его Маленькая Венеция. Именно это прежде всего меня сюда и привлекло. Вы должны признать, что действительно есть странное сходство, по крайней мере для таких людей, как я, — с воображением. Например, один уголок, где канал делает поворот, украшен рядами домов с террасами, сама вода там удивительно спокойна и тиха, особенно по ночам; вопиющие несоответствия, заметные днем, такие как шум маневренного движения с Паддингтонского вокзала, грохот поездов, уродство — все это, кажется, исчезает. И вместо них… желтый свет уличных ламп, подобный таинственному сиянию старинных фонарей, вставленных в кронштейны на углу какого-нибудь разрушающегося палаццо, чьи закрытые ставнями окна слепо глядят вниз на застывшее очарование бокового канала.

Необходимо — и я должен повторить это — иметь воображение, и жилищные агенты достаточно умны — они составляют свои объявления так, чтобы те сразу привлекли внимание людей нерешительных, вроде меня. «Двухкомнатная квартира с балконом, выходящим на канал, в спокойной заводи, известной под названием Маленькая Венеция», и в то же мгновение изголодавшейся душе и страждущему сердцу является видение другой двухкомнатной квартиры, другого балкона, где в час пробуждения солнце рисует узоры на потрескавшемся потолке, водяные узоры, а в окно доносится болотистый венецианский запах, бормотанье венецианских голосов и пронзительное «ойэ!», когда гондола сворачивает за угол и исчезает.

У нас в Маленькой Венеции тоже есть транспорт. Разумеется, не остроносые гондолы, слегка раскачивающиеся из стороны в сторону, — мимо моего окна проходят баржи с грузом кирпича, а иногда угля; уголь пачкает балкон; и если вдруг, когда раздается гудок, я закрываю глаза и прислушиваюсь к быстрому постукиванию мотора баржи, то в своем воображении могу видеть, как я на одном из причалов ожидаю vaporetto.

[1]

Я стою на деревянном настиле, стиснутый шумной толпой. Когда судно начинает причаливать, поднимается невообразимая суета и неразбериха. Но вот оно застыло у причала, и я вместе с шумной толпой всхожу на борт, мы снова отчаливаем, вспенивая воду за кормой, и я стараюсь принять решение — ехать ли прямо до Сан-Марко или сойти с vaporetto выше по течению Большого канала и тем продлить восхитительное ожидание.

Гудки прекращаются, баржа проходит. Не могу вам сказать, куда она плывет. Ближе к Паддингтону, в том месте, где канал разделяется на два, есть железнодорожный узел. Меня это не интересует, меня интересуют только гудки, эхо мотора и — если я гуляю — след от баржи на воде канала, когда, глядя с берега вниз, я могу видеть среди пузырей нефтяную пленку, затем нефть расплывается, пузыри тоже, и вода вновь становится спокойной.

Первая встреча российского читателя с творчеством современной английской писательницы Дафны дю Морье состоялась совсем недавно: в 1989 году в Лениздате вышел сборник новелл «Не позже полуночи». Между тем книги Дафны дю Морье вот уже на протяжении почти шести десятилетий пользуются неизменным успехом во всем мире. За свою долгую творческую жизнь (писательница умерла в 1989 году в возрасте восьмидесяти двух лет) она опубликовала несколько сборников рассказов, около двадцати романов, ряд пьес, биографических произведений (в том числе биографию своего отца и биографию Бренвела Бронте, брата Шарлотты и Эмилии Бронте), книгу очерков «Исчезающий Корнуолл», посвященную ее любимому уголку Англии, в котором она провела большую часть жизни и где разворачивается действие ее самых знаменитых романов.

Дафна дю Морье родилась в семье актера и режиссера сэра Джералда дю Морье. Ее дедом был известный художник и писатель Джордж дю Морье, автор карикатур, печатавшихся в журнале «Панч», иллюстратор таких классиков английской литературы, как Э. Гаскел, Т. Харди, Дж. Мередит, автор популярного романа «Трильби». Артистическая и литературная среда, в которой прошло детство будущей писательницы, наложила отпечаток на ее характер, в значительной мере повлияла на формирование интересов и мировоззрения.

Первые статьи и рассказы Дафны дю Морье стали появляться в журналах в 1928 году, а в 1931 году вышел в свет ее первый роман «Дух любви». Но подлинное и окончательное признание принес начинающему автору роман «Ребекка»: после его публикации в 1938 году она — по собственному признанию, неожиданно для себя — оказалась в числе наиболее читаемых писателей, своих современников.

Творчество Дафны дю Морье корнями своими уходит в XIX век. Ее нельзя назвать прямой продолжательницей традиций великих английских писателей прошлого века, но как художник она, несомненно, испытала влияние некоторых из них. Прежде всего это такие представительницы женского крыла английской литературы, как Джейн Остин и Шарлотта Бронте, а также, каким бы странным ни показалось такое утверждение, Р.-Л. Стивенсон. Через годы и десятилетия в книги Дафны дю Морье вошли ироничный скептицизм и сдержанная обстоятельность Д. Остин, лиричность Ш. Бронте, светлая романтичность Р.-Л. Стивенсона. Любопытно, что один из ранних романов писательницы был написан в соавторстве с известным английским литератором, профессором Кембриджа сэром Артуром Томасом Квиллер-Коучем (1863–1944), который закончил незавершенный роман Стивенсона «Сент-Ив». Дафну дю Морье не затронули литературные бури, деятельными участниками которых были многие ее современники, не коснулось увлечение ни одним из сменявших друг друга новомодных «измов». Ей чуждо нарочитое социологизирование, хотя творчество ее нельзя назвать асоциальным.

Творчество Дафны дю Морье поразительно разнообразно, при этом мы имеем в виду не только жанровое разнообразие. Удивительно широк круг тем, этических и нравственных проблем, привлекающих ее внимание, немало временных пластов оживает под ее пером. Здесь и юношеские метания героя — ее современника, стремящегося понять самого себя и найти свое место в жизни («Молодость прошла и не вернется»), и изящная любовная эскапада английской аристократки XVII века («Заводь француза»), и история первой любви, завораживающая, таинственная («Моя кузина Рейчел»), и хроника нескольких поколений одной семьи («Голодный холм»). Действие произведений Дафны дю Морье не ограничивается пределами Англии. Не только туманный Корнуолл («Таверна „Ямайка“»), но и пленительная, чарующая, так напоминающая новеллы Анри де Ренье Венеция («Не оглядывайся»), Франция («Козел отпущения», «Стеклодувы»), Америка, Греция…