Первая любовь закончилась для Джанет Андерсон катастрофой. Джанет полагала, что как себя знает мужчину, которого любит, но он оказался совсем не таким, каким она по простоте душевной его представляла. И Джанет бежит от несчастной любви, наивно полагая, что начнет жизнь с чистого листа. Но разве можно убежать от себя? От своих мыслей? От сомнений? Можно ли безоглядно отдаться новому чувству и не бояться, что снова совершаешь непоправимую ошибку?
1
— Дейви-Грейви
[1]
! Дейви-Грейви! — неслось по всему дому.
Он с раздражением зажал уши и выскочил на крыльцо, рассчитывая найти покой на улице.
Но это ему не удалось. Тонконогая рыжеволосая бестия последовала за ним. Она ходила по пятам и приставала с дурацкими вопросами.
— А у тебя есть подружка, Дейви-Грейви?
А почему ты не ходишь на танцы? А ты умеешь целоваться?
2
В субботу, в десять утра, Дэвид стоял у входа на перрон, сожалея о том, что вынужден в жаркий летний день околачиваться в центре города. На его беду, приезд Джанет совпал с выходными. Будь его воля, он бы сейчас валялся на диване, наслаждаясь чтением новой книги, либо слушал любимую музыку. Дэвид был готов на все, лишь бы оказаться подальше от этой человеческой сутолоки с ее шумом, гарью и запахами, оскорблявшими обоняние.
Дэвид с трудом представлял, как невинное юное создание, которое ему поручили встретить, могло выдержать более пяти минут в одном из этих железных чудовищ на колесах, что подъезжали к перронам. Почему девчонка не прилетела на самолете?
Двери очередного поезда распахнулись, выпуская пассажиров. Первым вышел неопрятный парень с бородой, за ним дородная женщина, обвешанная сумками.
Появление следующей пассажирки вызвало у Дэвида подобие интереса. В туфлях на высоких каблуках и в белом джинсовом костюме, плотно облегавшем ее миниатюрную фигурку, она держала в руках бордовую кожаную куртку. С ее хрупкого плеча свисала огромная сумка. Шелковистые кудри цвета осенней листвы, обрамлявшие лицо девушки, при каждом ее шаге весело подпрыгивали.
Оказавшись на перроне, она подала руку идущей следом за ней худощавой пожилой женщине. Женщина сказала ей что-то с улыбкой, и девушка залилась тихим смехом, отозвавшимся в ушах Дэвида мелодичными бубенчиками.
