Я скучала по месту, которого не существовало. Месту, где моя мать учила меня, как быть человеком, и у меня был отец, который обо мне заботился. По правде говоря, именно они были причиной, по которой я не верила в любовь. Но, возможно, это потому, что я никогда не любила. Легче было верить в то, что это они никогда меня не любили, чем притворяться, что любили и однажды решили не делать того, что сделали.

Мать, которая любила свою маленькую девочку, защитила бы ее, верно? Она заставила бы его остановиться, а не называла бы меня сумасшедшей. Страх мамы перед отчимом, и отсутствие хребта, заставили ее поступить менее мудро. Мне всегда оставалось страдать в тишине, одной.

Отметив в календаре еще один день красным, я сложила их все и получила, в общей сложности, пятнадцать. Вот сколько дней прошло с тех пор, как ушли моя мама и отчим. Они не оставили записку или что-то в этом роде. То, что они внезапно встали и ушли, было не так уж и необычно, но два дня назад моя сестра сказала, что они больше никогда не вернутся.

Двадцать два дня назад моя мама меня бросила. Я выплакала все слезы после ее ухода. Этим все было сказано. Кэсси заботилась об этом меньше. Электричество не отрубили, и когда она решила вернуться домой, это все, о чем она беспокоилась.

С другой стороны, тот, кто оплачивал счета, все еще запасал основные продукты в шкафы и холодильник. И мое тело больше не болело. Я, наконец, исцелилась.

Моя жизнь была одинокой, но все было в порядке. Мама всегда говорила мне, что я дрянная девчонка и умру одна. Полагаю, это правда. Я успокоилась в тишине. Больше никаких ночных пробуждений, Ричарда − проскальзывающего в мою кровать и не уходящего до восхода солнца. Больше не нужно смотреть, как он за волосы тащит маму вверх по лестнице. Затем слушать, как они сражались часами, до начала стонов. И больше никаких орудий, направленных на меня за то, что я не соответствовала его требованиям.