Первая четверть века существования Халифата, которой посвящен этот том, прошла под знаменем завоевательных походов, за чрезвычайно короткий исторический срок в несколько раз расширивших пределы мусульманского государства. Взятие Балха в 652 г., завершившее поглощение Сасанидской державы, и поход на Дербент в том же году стали концом первого этапа завоеваний, хотя пограничные войны и набеги на соседние территории, особенно в Малой Азии, не прекращались.

На этом этапе сохранялось сознание единства старой гвардии ислама, сподвижников пророка, возглавлявших армию и административный аппарат государства; это единство, обеспечивавшееся сознанием общей причастности к первоисточнику истинной религии и истовостью веры, определяло беспрекословное повиновение халифу. В то же время разноплеменная масса арабов, лишь недавно и не совсем добровольно принявших ислам, оказавшись за пределами родных краев ничтожным меньшинством, невольно сплотилась, впервые начав осознавать свою более высокую надплеменную общность, скрепленную единством языка и религии. Личная и межплеменная вражда, недовольство распоряжениями вышестоящих — все это отступало на задний план перед высшей объединяющей целью — распространением власти ислама на все новые и новые территории, приносившим постоянный приток добычи, которая обогащала, хотя и в разной степени, всех участников завоеваний.

Но как только наступила неизбежная пауза в завоевательных походах, обусловленная чрезвычайной растянутостью коммуникаций и необходимостью освоения завоеванных территорий, так тотчас проявились внутренние противоречия, до поры до времени заглушавшиеся угаром легких побед.

[+1] Письменная фиксация рассказов о прошлом Аравии, генеалогических сведений и истории завоеваний, несомненно, началась при Му’авии I, поощрявшем их знатоков (подробнее см.: Abbot, 1957). Первым из известных нам собирателей рассказов о завоеваниях был Амир б Шарахил аш-Ша’би (640? - 721(27)) [GAS, Bd. 1, с. 277], который в молодости мог встречаться со многими участниками тех событий. Проверить источники его сведений очень трудно, так как ат-Табари (или его предшественники), у которого отобрана подавляющая часть информации, восходящей к аш-Ша’би, доводит цепь ссылок на информаторов (иснад) только до аш-Ша’би. В единственной ссылке на него у ал-Азди [Азди 2, с. 265] аш-Ша’би также оказывается последним в цепи передачи (точнее, первым). Однако это не доказывает, что он не называл своих информаторов, так как у ат-Табари иногда говорится «…аш-Ша’би со слов того, кто ему рассказал…»

[+2] Выделение «второго поколения» историков в значительной мере условно и основывается не на физической последовательности поколений, а на том, что свою информацию о раннем этапе арабских завоеваний они черпали уже

из вторых рук, из записей или устной передачи своих учителей. Среди крупных историков этого поколения следует назвать Мусу б. Укбу (674 — 742), Авану б. ал-Хакама (ум. в 764 г.) и, быть может, Абу Абдаллаха Myхаммада б. Исхака (ум. в 768 г.), автора первой большой биографии Муххамада. Насколько условно выделение этого поколения, видно по тому, что Абу Михнафа, умершего на 11 лет позже Аваны, по этому формальному признаку приходится отнести уже к третьему поколению, поскольку между ним и участниками первого этапа завоеваний лежат два звена передатчиков (равиев), а Ибн Исхак находится в промежуточном положении: у него в ряде случаев также есть иснады с двумя этапами передачи (например, Таб… I, с. 2519, 2520, 2569), но чаще — только один посредник.

Рис. 1. Палестина и Южная Сирия

Арабские завоевания по своему размаху и степени влияния на мировую культуру, безусловно, были одним из важнейших событий средневековья. Естественно поэтому стремление нескольких поколений исследователей найти их причины, выявить те силы, которые подтолкнули арабов выйти с оружием в руках далеко за пределы исконных мест обитания.

Прибытие решительного Халида, объединившего силы Абу Убайды, Шурахбила и Йазида [+54], сразу изменило ситуацию. Вскоре гарнизон Бусры (или деблокирующие войска) был разгромлен в поле, и горожане поспешили заключить договор с мусульманами, по которому обязывались выплачивать подушную подать по динару со взрослого мужчины и по джерибу пшеницы с джериба земли [+55].Победители, видимо, не вступали в город, так как сообщается, что жители устроили им базар, иначе говоря, организовали торговлю в лагере. Договор был заключен 25 раби' 1/30 мая 634 г. [+56], что исключает дату нападения на Мардж ар-Рахит, принятую де Гуе и Медниковым. Можно, конечно, предположить, что в источнике перепутан номер одноименного месяца и что Бусра сдалась того же числа следующего месяца раби' (9 июля), однако это не согласуется с хронологией последующих событий.

Падение Бусры подтолкнуло к соглашению с мусульманами некоторые другие города той же области, во всяком случае, это сообщается об Азри'ате (ныне Деръа), куда в ответ на просьбу его правителя направился Йазид б. Абу Суфйан; позже он заключил договор с Амманом, также на условиях Бусры [+57].

Судя по некоторым данным, и другие амиры после сдачи Бусры направились в различные районы к востоку от Иордана и Мертвого моря [+58], а Халид и Абу Убайда, оставив Шурахбила под Бусрой, продвинулись до Дамаска и осадили его.

Радостная весть о победе при Аджнадайне застала Абу Бакра тяжело больным: 8 августа он помылся, его продуло, и началась сильная лихорадка, все более и более изнурявшая его. Родные и близкие предлагали позвать врача, но Абу Бакр отказывался от лечения. Почувствовав приближение кончины, он решил заранее подумать о преемнике, чтобы избавить общину от того кризиса, в котором она оказалась после кончины Мухаммада. Выбор его пал на Умара б. ал-Хаттаба, который все дни болезни руководил молитвой, а до этого, если верить многочисленным свидетельствам средневековых арабских историков, был его ближайшим советником. Своим предположением Абу Бакр поделился с Абдаррахманом б. Ауфом, тот заметил с сомнением: "Конечно, он достойнее других, но — груб". Абу Бакр успокоил: "Это оттого, что ему казалось, что я слишком мягок, а когда все ляжет на него, то он оставит многие свои привычки" [+79].

Талха, с которым он говорил о том же, был более резок: "Ты оставляешь вместо себя Умара, хотя и видел, что испытывают люди от него, [даже] когда ты с ним, а что будет, когда он останется с ними один? Ты встретишься с Господом твоим, и он спросит тебя о твоей пастве". Абу Бакр помолчал и ответил: "Что ты стращаешь и запугиваешь меня Аллахом? Когда я встречу господа моего Аллаха и он спросит меня, то я отвечу: "Я оставил вместо себя лучшего из твоих людей" [+80].

Добившись поддержки верхушки мухаджиров, Абу Бакр продиктовал Усману краткое распоряжение о преемнике, которое затем было передано Умару. Несомненно, что воля умирающего стала известна за пределами узкого круга доверенных лиц, но на этот раз ансары не заявили претензий на верховную власть в общине, может быть потому, что наиболее активные и авторитетные из них находились в это время далеко от Медины.

.

Рис. 3. Район Байсана

Рис. 4. Дамаск и Южная Сирия

После ухода Халида c отборными воинами в Сирию и возвращения части оставленных в Хире по домам баланс сил в Месопотамии изменился в пользу Ирана. Тем не менее, арабские историки упоминают несколько успешных наступательных операций ал-Мусанны. Поверить этим сообщениям трудно: видимо, здесь, как и в ряде других случаев, мы имеем дело c событиями-фантомами, рожденными в процессе систематизации различных версий рассказов об одном и том же событии неверным размещением этих версий во времени. Разобраться, какому из двойников надо верить, не всегда удается, и произвол исследователя может оказаться не менее губительным для восстановления исторической истины, чем искренние заблуждения средневековых компиляторов [+137]. Ясно одно: ал-Мусанна скоро понял, что без подкреплений ему не обойтись, и в августе, спустя четыре месяца после ухода Халида, он сам (или его брат) явился в Медину. Произошло это будто бы за день до кончины Абу Бакра [+138].