Разговор с Сильвией оставил неприятный осадок в душе Джеффа. У Сильвии, конечно, характер не ангельский и их отношения явно зашли в тупик, но в ее словах содержалось рациональное зерно. Он действительно слишком много работает и порой забывает, что жизнь – это не только работа. С Сильвией пора расставаться, давно пора, она стала слишком навязчивой, но суть от этого не меняется, ему и впрямь нужно изменить стиль жизни.

Под занавес устроенной ею бурной сцены Сильвия заявила, что вечеринка по случаю его дня рождения – последний шанс Джеффа. Если он не предпримет конкретных шагов к тому, чтобы изменить свою жизнь…

Джефф поджал губы. Она зашла слишком далеко! Рассчитывать, что он перестроит свою жизнь по ее шаблону, это уж слишком! Сильвия не может упрекнуть его в неверности, и она явно не возражала, когда он тратил на нее изрядную долю заработанных упорным трудом денег, более того: когда заходила речь об ужине, она всегда выбирала самые дорогие и шикарные рестораны, а когда о походе в театр – модные премьеры. Брайан прав: она выжимает из него все, что можно.

Но Джеффа больше всего раздражало даже не это. В конце концов, для чего существуют деньги, как не для того чтобы покупать себе удовольствия, которые может предложить жизнь? Хотя, если разобраться, сама Сильвия доставляла ему не так уж много удовольствия… Она стала не в меру придирчивой, ворчливой, почти как старая жена, их вечерние встречи все чаще заканчивались ссорами по пустякам, после которых у Джеффа напрочь пропадало желание заниматься с Сильвией сексом. Дело не в усталости, ему этого просто не хотелось.

«Последний шанс»…

Ожидая своего выхода на сцену, Роуз в буквальном смысле дрожала. Нервы ее были на пределе. Она в который раз пожалела, что поддалась на уговоры Клэр. Каким-то образом Клэр удалось растормошить ее гордость и настроить Роуз так, что она всерьез вообразила, будто вид ошеломленной физиономии Джеффа Холинбрука – особенно после того, как она с фальшивой улыбкой осыплет его блестками, понарошку превратив в ребенка, – сможет залечить шрамы на ее сердце. Клэр называла их затею «сладкой местью», но в эту конкретную минуту Роуз очень сомневалась, что шутка обернется для нее чем бы то ни было сладким. Она не знала, что было бы для нее более неприятным: если Джефф ее узнает или если не узнает. А о том, чтобы сделать вид, будто она его забыла, нечего было и мечтать – ей все равно не удалось бы убедительно притвориться.

И вот, несмотря ни на что, она здесь, стоит возле нарядного шатра, разбитого над дощатым настилом, на котором расставлены столики для гостей. Отступать поздно. В шатре кто-то – Брайан Кэмерон? – произносил поздравительную речь, которую то и дело прерывали взрывы смеха и отдельные выкрики. По информации Клэр, на праздник собралось около сотни гостей, дамы были в изысканных вечерних платьях, мужчины – в смокингах… словом, блестящее собрание.

Благодаря тому, что шатер был выполнен из прозрачного пластика, гостям открывался прекрасный вид на набережную, мерцающую сотнями огней. Клэр заняла пост у входа в шатер, чтобы сделать подруге знак, когда пора будет начинать действо.

По крайней мере, мы сможем быстро удалиться, поглаживая капот, утешала себя Роуз, скрывавшаяся за машиной от глаз гостей и виновника торжества. Мне нужно набраться мужества всего на десять минут – десять минут я должна побыть принцессой эльфов, а потом могу быть свободной.

Клэр, конечно, не хотела уезжать, она и оделась, как подобает на званом приеме, – в элегантное и очень сексуальное платье из переливающегося зеленого атласа, но подруги договорились, что, если Роуз захочет уехать раньше, она возьмет машину, а Клэр доберется до дома самостоятельно.