СНАЧАЛА было молчание.

Люди умирали, но никто не кричал об этом. Трупы лежали в тишине в шпилях жилых небоскребов; в молитвенных залах больших монастырей; в сточных канавах по сторонам улиц. Смерть не замечали. Это был мир, в который каждый месяц прибывали десять миллионов новых паломников — и было не удивительно, что прибывающие с других планет, высаживаясь здесь, иногда вскоре умирали. Мир-святыня Катур, названный по имени святого, был маяком веры и надежды для людей сектора Скарус. Вера вспыхивала или гасла у тех, кто являлся сюда, чтобы ступить на святую землю этого благословенного мира, в поисках утверждения в жизни, проживаемой без смысла. Надежда расцветала или умирала у тех, кто прилетал сюда, чтобы прикоснуться к мощам святого и исцелиться от раны или болезни.

Когда люди начали умирать, на планете не было паники, не завывали сирены в городах, не был направлен к соседним мирам сигнал бедствия, объявлявший о смертельной заразе. Болезнь распространялась, свирепствуя среди населения, но для тех, кто следил за такими случаями, это была лишь одна вспышка из многих. Такое случалось время от времени. Чума занесена извне, говорили правители планеты. Вера спасет праведных и чистых от заразы.

Никаких предостережений. Никакой паники.

Молчание.

МОЛЧАНИЕ длилось недолго.

К началу второй недели эпидемии умерших было уже слишком много, чтобы священники успевали переносить их в освященные печи для кремации, и правители Экклезиархии поняли, что их планета страдает не от обычной чумы. Количество жертв было катастрофическим, и катурские псаломщики, традиционно исполнявшие похоронные обряды, группами ходили по улицам, не успевая исполнять свои несложные обязанности.

С Катура полетели первые астропатические крики о помощи. Несколько сотен псайкеров по всей планете кричали свои мольбы в варп, умоляя о помощи. Имперские силы в секторе ответили на призыв с впечатляющей скоростью: Скарус всегда был излюбленной целью Великого Врага, и слуги Императора здесь никогда не ослабляли свою бдительность. Флоты кораблей включили свои двигатели и бросились в варп, следуя к источнику психического крика, как гончие на запах жертвы.

Поток сообщений по каналам связи и астропатических передач с Катура говорил о непрекращающейся чуме, о миллионах умерших, об умирающей планете.

Империум знал, что такое Проклятие Неверия. Сейчас чума опустошала десятки миров по всему Сегментуму Обскурус — но Катур был аномалией, миром, нарушавшим схему распространения инфекции. Другие зараженные миры находились на границе Черного Крестового Похода Мастера Войны. Катур, однако, был далек от Великого Ока и систем, охваченных боями.

ПОДГОТОВКА шла на всех планетах сектора Скарус. Разговоры о вспышках болезни, карантинах и блокадах перешли на тему планов вторжения. Прошли недели, прежде чем эта подготовка принесла плоды, но, несмотря на свою медлительность, имперская военная машина была неумолимым чудовищем.

Как это случилось

?

Этот вопрос мучил всех на блокадном флоте и в эшелонах имперской власти, кто был осведомлен о ситуации. Разумного ответа не было. Казалось, в каждом предположении находились мириады ошибок. Мир-святыня был бесценен, и все же пал без причины. В других местах, в тени нового Черного Крестового Похода все миры, ставшие жертвами чумы, были осаждены, атакованы, или осквернены иначе множеством кораблей Великого Врага.

На Катуре не было ничего такого — лишь тишина.

Наконец, решение было принято. Полки Имперской Гвардии были отозваны с фронтов вокруг Ока Ужаса и назначены в авангард сил вторжения. Богохульство нельзя было терпеть. Осквернению святыни нельзя было позволить продолжаться.

Солтан, столица Катура

— 6-Й ПОЛК ЯНУСА уничтожен.

Вертэйн сидел на скрипящем сиденье в кабине своего «Стража», наблюдая за показаниями примитивного сканнера шагающей машины, и поглядывая в смотровые щели в лобовой броне. На расстоянии нескольких сотен метров между зданиями по обеим сторонам улицы было видно, как горит монастырь. Столп оранжевого пламени и черного дыма поднимался в небо, и Вертэйн не мог даже доложить об этом тем, кому нужно было это знать.

Похоже, эта разведка плохо кончится. Вертэйн снова взглянул на экран ауспекса, проверяя, где остальные машины его патрульной группы. Казалось, все в порядке. Было такое чувство, что они влипли, потому что Вертэйн был чертовски уверен, что эта ночь закончится кровопролитием, но чисто тактически, его эскадрон «Стражей» шел в безупречном строю, патрулируя пустые улицы.

Солтан, монастырский сектор

«СЧИТАЙТЕ СЕМЬ», слышалось сквозь треск на вокс-записи. Слова были искажены помехами, но звучали достаточно четко.

Подразделения капитана Тэйда из состава Кадианского 88-го полка, все триста человек и тридцать единиц бронетехники выехали через десять минут. Возможность наличия угрозы первой степени требовала не меньшего, чем полномасштабный ответный удар.

До рассвета оставалось недолго, хотя даже при дневном свете Солтан казался серым. Погребальные костры, горевшие неделями, покрыли небо черной тучей, которая никак не рассеивалась, и жилые шпили покрылись копотью от дыма, который еще недавно закрывал небеса.

Святыня Бесконечного Величия Императора

У МЛАДШЕГО ЛЕЙТЕНАНТА Таана Деррика сегодня был неудачный день.

Для этого было две причины. Первая и менее важная была скорее досадной и утомительной, чем настоящей проблемой — 88-й полк был частью механизированной пехоты, и, во имя Императора, Деррик ненавидел необходимость ходить пешком. А при штурме этого монастыря пришлось много ходить пешком, и, хотя физическая форма не была для лейтенанта проблемой, его все же раздражало, что для этой операции выбрали их полк. Подкрепление для этих идиотов янусийцев в их тщеславной атаке вглубь вражеской территории? Глупцы дорого заплатили за это. Сидеть в проклятом монастыре и держаться до подхода подкреплений? Тьфу! «Механизированная пехота»!

Капитан, как всегда, принимал приказы без малейшего недовольства и мужественно переносил все тяготы. Но Деррик? Деррик был ворчуном и чертовски этим гордился. Он считал, что это выделяет его среди его стоических товарищей. Ему просто не приходило в голову, что он этим только всех раздражал.

Штаб Отвоевания, за пределами Солтана

ПРОШЛО ПЯТЬ ЧАСОВ со времени отступления, а в голове Сета все еще стучало, словно его череп сжимался вокруг мозга. Палатка Сета находилась в нескольких десятках метров от ровных рядов палаток 88-го полка. Его мысли не покидали воспоминания о монастыре. Он слышал голос, кричавший в тишине — даже за несколько часов до того, как войти в саму святыню — отчетливое, хотя и отдаленное присутствие в храмовом районе. Неизвестное, невидимое, почти неслышимое.

Он снова закашлялся, достаточно сильно, чтобы ощутить медный вкус крови на языке. Попытки сосредоточиться были мучительными, он прислушивался к звукам лагеря вокруг, ловя эхо голоса, все еще звучавшее в его разуме. И каждый раз, когда он искал его своими мыслями, оно рассеивалось, превращаясь в ничто. Сет был не уверен, слышит ли он сейчас голос или только его эхо в воспоминаниях. Дотянуться до него силой мысли было так же невозможно, как поймать туман руками.

Кадианский полк численностью в тысячу человек, третьей частью которого командовал Тэйд, располагался лагерем вместе с остальными войсками Имперской Гвардии на колоссальном плато, выбранном для первоначальной высадки. Высадка вне столицы была единственной возможностью. Большая часть Катура была покрыта океаном, и те небольшие пространства суши, которые имелись, были заняты громадными каменными городами-соборами. Но здесь Имперская Гвардия нашла достаточно обширные равнины, чтобы высадить силы, предназначенные для завоевания северного полушария.

На борту инквизиторского корабля «Ночная Звезда»

ИНКВИЗИТОРУ БАСТИАНУ КАЮ было сто девятнадцать лет. В его голове хранились тысячи нерассказанных тайн. Иногда он размышлял над своей ролью: жизнь, посвященная поиску истины во тьме, изучению существ и ересей, которых никогда не видело огромное большинство населения великого и славного Империума. Три четверти своей жизни он видел и слышал такие вещи, которые просто не существовали для большей части человечества.

Хотя Каю было более ста лет, он выглядел на тридцать. Процессы омоложения были привилегией наиболее богатых и наиболее ценных слуг Империума, и инквизитор считал, что он относится к обеим этим категориям. Он носил более чем достаточно шрамов, но этого и следовало ожидать, учитывая его годы службы следователем в обучении у инквизитора Шивы Кресскиен. Старая карга, да упокоятся ее кости в свете Императора, всегда требовала самой неистовой веры и усердия от своих учеников. Список ее достижений был воистину длинным — один из самых длинных списков побед в Ордо Ксенос сектора Скарус — но столь же длинным был и свиток, перечислявший следователей и агентов, погибших на ее службе. Те немногие мужчины и женщины, которые пережили это суровое ученичество, по праву считались лучшими инквизиторами сектора.

Кай и сам несколько раз едва не погиб на ее службе. Его губы у правого края были навсегда рассечены шрамом, полученным, когда еретик с ножом подобрался слишком близко. Левая нога Кая от колена была бионической, с голенью из тусклого металла, а ступня была похожа на четырехпалую когтистую ногу «Стража».