— Ты помнишь, когда я украл твой труп? — спросил Леонард Маккой.

Высокий седовласый человек, развалившийся в соседнем кресле, рассмеялся.

— Очень печально, но, увы! Убийство, грязь, суета, воровство, педерастия, обман, недостаточная перфузия!

Маккой догадался: Дайэтер хотел таким образом сообщить, что находился тогда в состоянии шока. Он частенько изъяснялся в подобной манере, из-за чего уловить смысл сказанного им можно было лишь напрягаясь. Дайэтер Клиссман владел английским в совершенстве, но порой казалось, будто ему нравится заставлять окружающих в этом сомневаться.

Маккой слегка наклонился вперед, подавая тем самым знак одному из официантов, стоявших за террасой отеля, и сказал:

— Я не могу этому поверить, — сказал Маккой, сначала очень тихо, а затем громче — для персонала:

— Я не верю этому! Лия!

— Мм, — отозвалась Лия из соседней комнаты лазарета. В ее голосе не прозвучало особенного энтузиазма. Это впрочем можно было понять, так как на подобные возгласы ей приходилось реагировать вот уже в течение двух дней.

— Что ты собираешься делать с этим дурацким сообщением от Био?

— Пока ничего, — после этих слов была выдержана пауза, как будто для выбора одного из возможных вариантов ответа. — Пусть этим занимается кто-нибудь еще. Я же работаю над проблемой Ухуры.