Шелест давно увлекается тяжелой музыкой и, конечно, всегда мечтал создать собственную группу. Только мог ли он представить, что в ней будут состоять принцесса, лорд и ученик жреца, и прогремит она не в привычном мире, а прекрасном Вавилоне, где музыка играет сама по себе и способна влиять на людей в самом буквальном смысле слова? Все бы хорошо — Вавилон, в котором действуют суровые законы, сумел по достоинству оценить тяжелый метал. Но на город нападает коварный враг, и, к удивлению Шелеста, его музыка куда тяжелее, чем у него!
Пролог
«Долгожданный концерт прошел более чем успешно! Впрочем, как утверждают ее преданные фанаты, ничего другого и не ожидалось.
Легендарная группа, заложившая основы тяжелой музыки, была основана одиннадцать лет назад в городе Озер. Их первый альбом разошелся огромным тиражом. Его заглавная композиция на долгое время стала лидирующей в нескольких музыкальных чартах. Проведя масштабный концертный тур, группа окончательно утвердила свое положение на сцене. Клавишник Эйл Ленккери…»
Юфория оторвалась от чтения, чтобы посмотреть на портрет клавишника. Но вместо этого обнаружила в конце листовки скверный рисунок, лишь отдаленно напоминающий изображение человека.
Досадливо поморщившись, Юфория вернулась к чтению.
«…заработал себе репутацию одного из самых известных музыкантов в северной части мира. Вокалист Артур Ленгхенс после выхода первого мини-альбома приступил к созданию отдельного проекта, но на этом его деятельность в группе не закончилась…»
Часть I
ДОРОГА К ВАВИЛОНУ
Граница
Шелест споткнулся о хилое деревце, явно поваленное кем-то от избытка эмоций, и громко выругался.
— Не кричи! — немедленно прошептали ему на ухо.
— Заткнись, Ют, а то прихлопну! — не остался в долгу Шелест.
— Чего такой злой? — обиженно проверещал его спутник, или, вернее, спутница.
— Не видно ничего… Третий раз спотыкаюсь.
Легион Киннии
Чистый светленький лес радостно распахивал свои объятия уставшим путникам. По земле вилось несколько тропинок, деревья росли редко. Шелеста удивили совершенно голые гладкие стволы, и он вскинул голову вверх. Листва начиналась только метрах в двадцати от земли.
— Ничего себе! — Шелест присвистнул и оглянулся назад. Мрачной густой чащи как не бывало. — Ют! — негромко позвал он.
— Что? — Ют проснулась и протерла глаза. — Ой! Где это мы?
— Если бы знать, — Шелест еще раз огляделся. — Но рассвет пришел, и вот мы в совершенно другом месте. Куда пойдем?
— Старик сказал, что надо найти воду.
Ущелье смерти
— Ничего умнее сказать не мог? — пыхтела Ют. — Эта Кинния явно только выглядит, как человек, а на самом деле… Слышал этот ужасный звук?
— Да перестань ты, — откликнулся Шелест. — Ничего плохого она нам не сделала, напротив, все доходчиво объяснила. Жаль, мы так и не спросили, почему там не было звезд… А звук — ужасный, это да, но если этот ор расчленить, кое-что можно использовать для очень крутой музыки!
Казалось, они преодолели большую часть пути, которая показалась не такой уж долгой и тяжелой. Зеленые равнины сменились каменистой местностью. Большие булыжники немного затрудняли дорогу, но больших неудобств не доставляли.
— Как думаешь, Легион был испытанием?
— Может быть. Что-то вроде преодоления страха, — сказал Шелест. — Или важно было удержаться от воровства этих листочков. Точно тебе говорю, эти звуки можно использовать с куда большей пользой!
Море
По счастью, Ют оказалась права. Через два дня пути, за время которых не произошло сколько-нибудь значащих событий, они набрели на огромное озеро, такое широкое, что не было видно противоположного берега. И все-таки это было озеро, а не море. Угрюмого вида местный тип, восседающий у самой кромки воды, сообщил, что переплыть море, как называют этот водоем из-за его больших размеров, не так уж и долго — «всего какой-то день», и предложил свои услуги, кивнув на небольшой кораблик с уныло колеблющимся грязно-белым парусом, сиротливо покачивающийся у самого берега. За соответствующую плату. Шелест, проворчав, что любым миром правят деньги, вынужден был согласиться. Однако местного жителя его валюта, в отличие от всезнающего старца, не удовлетворила, и Шелесту пришлось распрощаться со своими электронными часами, которые почему-то показались незнакомцу небывалым сокровищем. Шелест, перемигнувшись с Ют, не стал его разубеждать.
Во время плавания они пытались разговорить проводника — кто он, что здесь делает, как живут здесь люди, знает ли он что-нибудь о равнине Света, — но местный отвечал односложно и лаконично. «Тут вообще люди есть?» — «Почему бы не быть?» — «Вы здесь один?» — «Почему сразу один?» — «А вы были на другом берегу?» — «Может, и был». Вот и весь разговор.
С мрачным видом восседая на палубе, Шелест ежился от холода, кутаясь в тоненькое покрывало, выданное ему перевозчиком. Ветер на море-озере был жуткий, пробирающий до костей, хотя на берегу сияло солнышко и плохой погоды не предвиделось. Ют, спасаясь от ледяных порывов, тесно прижалась к Шелесту, но все равно непрестанно повторяла, что еще немного, и она умрет от холода. Шелест, ровным счетом ничего не зная об отношении фей к холоду, в конце концов всерьез встревожился, и Ют с виноватым видом пробормотала, что, конечно, до смерти еще далеко, но все равно неприятно.
День тянулся невыносимо долго. Казалось, что прошли уже не одни сутки, когда проводник, который так и не представился, объявил, что минуло лишь несколько часов. Соответственно, пройдено меньше половины пути.
— Вы же сказали, день, — едва выговорил Шелест, стуча зубами от холода. — Сколько часов вы имели в виду?
Равнина Света
— Я рад, что это кончилось, — сказал Шелест.
Они с Ют находились на берегу, на который высадились буквально пять минут назад. Шелест проснулся перед самым прибытием и не заметил, когда гладь озера снова стала черной и неприветливой, а проводник — способным обращать внимание на происходящее вокруг него. Впрочем, толку от этого было мало: на все вопросы об озере и вообще о прошедшей ночи он пожимал плечами и говорил «озеро как озеро, ночь как ночь».
— Пойдем? — Ют вопросительно взглянула на Шелеста. — Мы уже за морем, — подбодрила она его.
— Да, — кивнул Шелест и, повернувшись, пошел в противоположную от озера сторону. — Теперь нужна равнина Света. Как думаешь, встретим указатель?
— Почему бы и нет. Как показало «море», в стихотворном указании слишком много ненужного шелухи.
