Старые друзья, служившие в спецназе еще в годы афганской войны, снова собрались вместе, чтобы подстраховать своего товарища, участвующего в спец операции. Они предусмотрели все, чтобы остановить преступников, но жизнь диктует свои условия. Кто пожнет лавры победителей — мужественные воины или матерые бандиты, отвергающие все понятия о чести?
Пролог
Возвращаясь в отряд из отпуска, капитан Герман Клейн торопился, чтобы прибыть на базу именно в субботу. После обычных забот парково-технического дня спецназовцев ожидала баня, и среди традиционных гостинцев Клейна были два березовых веника, плюс ленинградская водка. Встреча отпускника должна была превратиться в запоминающееся событие.
Но эта суббота всем запомнилась не только баней.
В штабе Клейна встретила напряженная тишина.
— Ты очень кстати, — сказал комбат. — Первая рота ведет бой. С восьми ноль-ноль нет связи. Принимай бронегруппу, будь в готовности. Как только уточним место, получишь приказ на выход.
ЧАСТЬ I
«НЕ ИЩИТЕ СТАРЫХ ДРУЗЕЙ»
Глава 1
— Я не знаю, как ты это сделаешь, — сказал президент. — Но ты это сделаешь. Командуй. Весь холдинг в твоем распоряжении. От уборщицы до президента.
— Этого мало, — ответил Клейн.
Полковник Герман Клейн знал, что не бывает невыполнимых задач. Только надо правильно подобать исполнителей. Когда-то в его подчинении была рота, потом — батальон. Сейчас он руководил службой безопасности холдинга «Мировой Океан», и мог распоряжаться множеством разнообразных профессионалов. Но, выслушав президента, Клейн понял, что для решения задачи придется привлечь других специалистов. Тех, кому он доверяет. А в холдинге он уже не верил никому. От уборщицы до президента.
В Афганистане их компанию называли ленинградским землячеством. Герман Клейн, Степан Зубов, Ромка Сайфулин и Костик Ковальский вместе прослужили до самого Вывода, вместе входили в Баку в январе девяностого года, и только после бакинской командировки их разбросали по разным частям. Клейн остался мирить братские народы Закавказья, а остальные ленинградцы отправились в Вильянди, где очень скоро и закончилась их служба государева.
Глава 2
Полковник Клейн терпеть не мог некурящих пьяниц. Если уж ты гробишь печень, то к чему трястись над легкими? И то, что Костик Ковальский во время пьянки выставлял курящих гостей из помещения, всегда раздражало Графа.
Сам он пьяницей не был, просто пил, как все. Выпить водки с друзьями — это подарок судьбы. Такие подарки начинаешь ценить только тогда, когда перестаешь их получать. Но в те времена, в Афганистане, они были молоды, здоровы — и оставались живыми среди войны. Чем не повод выпить?
Конечно, можно было пить и в другом месте, но ленинградцы — Клейн, Зубов и Ромка — привыкли собираться у Ковальского. Там можно было и заночевать. И первое, что видели проснувшиеся гости — это комплекс утренней гимнастики в несколько ожесточенном исполнении хозяина.
Тогда, под конец войны, их собрали в Кабуле, приказав оставить обжитые базы в Асадабаде и Кандагаре, Газни и Шахджое… Вместо засад и налетов личный состав занимался строевой подготовкой и превращением краснополосных чеков в бытовую электронику. Лейтенант Сайфулин, бригадный «Рубенс», по примеру подчиненных рисовал офицерам дембельские альбомы. Старлей Зубов вместо коллекционирования редкого оружия открыл ПОП — полевой обменный пункт, освободив боевых товарищей от всех валютных проблем. А «Кот», то есть Костик Ковальский, нашел достойное применение своим ста пяти килограммам живого веса, помноженным на польский шарм.
Глава 3
Президент «Мирового Океана» вполне мог бы сниматься в рекламных роликах своего холдинга. В роли кита, например.
Это был стокилограммовый лысый юноша с кроткими голубыми глазками под нависшим выпуклым лбом. Юноше не было и сорока годиков, а он уже владел небольшой империей с провинциями, а также с послушным сенатом, с легионерами, гетерами и рабами. Империя досталась ему по наследству, когда Папа окончательно отошел от дел и, начитавшись идеалистической философии, принялся возделывать свой сад. (Примерно два гектара в Луизиане). Было у Папы два сына. Старший пошел по юридической части, а младший по экономической. Старший продвигался по службе под прикрытием материнской фамилии и папиных связей, а младший с детства изучал, а потом даже какое-то время преподавал политэкономию социализма. Старший стал прокурором, заработал язву, репутацию твердолобого бюрократа и кличку «Краснокожий» — за кровожадность и неумение договариваться. Его понимание законности пугало Папу, и империю он доверил младшенькому, который умел применять свое образование без ущерба для окружающих. Университетское прошлое до сих пор иногда сказывалось на манерах Императора, то есть Президента.
Вот и сейчас он невозмутимо выслушал Клейна, знаком попросил его остаться в кабинете, впустил в кабинет секретаршу с чаем, лично выжал в стакан несколько мутных капель из лимона, размешал ложечкой, отпил и удовлетворенно кивнул, после чего секретарша удалилась.
— Ты сам-то понимаешь, чего сказал? — спросил Президент.
Глава 4
Степан Зубов занимался валютой еще с афганских времен. Начальство ценило его за то, что после очередной удачной засады его группа привозила на базу богатую добычу, причем отнюдь не только амуницию и стволы, которые можно было указывать в отчетах как Результат Своей Работы. Зубов добросовестно сдавал и более ценные трофеи: часы, магнитолы, золото. Его группу ставили в пример другим. Правда, без толку. Ромка Сайфулин все равно, отработав по каравану, сгребал захваченный ширпотреб в кучу, обкладывал ВВ
[3]
и шмалял в полное свое удовольствие.
А Маузер не стеснялся запихнуть в десантный отсек даже скатанные ковры (не везти же их на броне). Но вот только доллары, которые он сдавал, всегда были фальшивыми. Почему-то в перехваченных им караванах никогда не оказывалось ни одной подлинной купюры.
Выйдя на гражданку, он связался со старыми знакомыми, и ему помогли развернуться, используя накопленный капитал и свойства характера. Его представили хозяину, и он выдержал экзамен в разгульной бане. Наутро из всей компании только двое были способны дойти до холодильника с пивом — Зубов и хозяин. А тут как раз в моду вошел теннис, и Зубов выучился сам и стал тренировать хозяина. Его устроили в интуристовскую гостиницу, и он зашагал по ступеням новой карьеры, от подносчика чемоданов до администратора. Дело было прибыльное, хотя и опасное. Но ему даже нравилось иметь таких противников, как государство и валютчики-конкуренты.
Нравился ему и хозяин, старый валютный волк. Его обаяние слегка портили только две привычки. Перебрав джина, он любил размышлять о политике, называя персонажей по отчеству. А после тенниса, как правило, просил Зубова привезти к нему в сауну пару малолеток, причем Степану приходилось париться с ними до утра, потому что хозяин не мог трахаться без зрителей. Об этом никто больше не знал. И, отсчитывая Степану деньги для расчета с проститутками, хозяин добавлял половину этой суммы ему — за молчаливое соучастие.
Глава 5
Клейн очнулся, ощутив, как чьи-то грубые пальцы разжимают его рот и давят на язык. Его снова вырвало, и он замычал, отплевываясь.
— Оклемался? Слава Богу. Пей. Потом опять.
Вода была холодная и соленая. Он залил в себя целую кружку и огляделся. Сквозь слезы он увидел Степана Зубова и какую-то женщину. Она обтерла его лицо полотенцем и вышла из ванной.
— Глаза режет, — проговорил Клейн.
