Сказки и легенды о том, как возникали названия уральских деревень и поселков, гор и рек, о мастерстве и таланте народных умельцев. (Некоторые сказки из цикла «Волшебный курай» созданы на основе рассказов стариков башкир, записанных краеведом Ф. Хасановым в Аргаяшском и Кунашакском районах Челябинской области).
ВОЛШЕБНЫЙ КУРАЙ
У бедняка Акрама вот какое богатство было: халат рваный, сапоги стоптанные, шапка-малахай облезлая.
У старика Акрама вот какое богатство было: курай-дудочка, песни старинные, сказки о храбрых егетах-молодцах, о жадных баях-богатеях, о хитрых мэскэй-оборотнях да шурале-леших.
Бродит Акрам-курайчи
[1]
от аула к аулу, к пастушьему огоньку подсаживается, разговор неторопливый ведет.
Спрашивают пастухи:
Рассказывал Акрам-курайчи о волшебном курае
Когда родился у знатного хана сын — кружил над богатой юртой черный ворон Козгын.
Когда родился у простого пастуха сын — кружил над бедной юртой белоснежный лебедь Аккош.
В один день, в один час родились мальчики. И приказал знатный хан: пусть станут побратимами.
Так и сделали. Назвали сына пастуха Кураем, назвали сына хана Бармак — палец на руке отцовой.
Рассказывал Акрам-курайчи о Килен-таш — Каменной невесте
Летит орел, мудрая птица. Глаза зоркие — все видит. Железную гору Атач, степь привольную видит. Застыли столбиками у своих нор трусливые суслики. Своей тени боятся. От страха посвистывают.
Летит орел, храбрая птица. Внизу река голубой лентой вьется, пылит под копытами коней степь.
…У пастуха Низаметдина родился сын Сабир. У его друга Шамши — дочь Магрифа.
Давно договорился Низаметдин о свадьбе сына Сабира с дочерью своего друга.
Поговаривали, будто не любит Магрифа своего жениха, со страхом ждет дня свадьбы.
Рассказывал Акрам-курайчи веселую сказку о Шурале
Было это, когда в лесу самым главным был заяц, а медведь при нем на побегушках состоял.
В одном башкирском ауле жил старик Юлдыбай. И были у него клочок земли и лошадка. На ней он пахал, возил из леса дрова и сено. Вечером спутает ей ноги и отпустит на поляну с хорошей сочной травой — пасись всю ночь, набирайся сил.
Приходит Юлдыбай однажды утром и видит: лошадка вся в пене, глаза испуганные, фыркает, трясется. На вторую и третью ночь то же самое. Кто-то повадился, видно, по ночам кататься.
Юлдыбай и придумал — смазал лошадиную спину смолой-живицей.
А утром увидел, что приклеился к этой смоле Шурале — лесной леший, лохматый, с хвостом, с копытцами.
Рассказывал Акрам-курайчи про голубое зеркало Семигора
Говорят, у русского батыра Семигора, хозяина гор Ильменских, зеркало хрустальное было, да не простое.
Посмотрит в него Семигор — все, что на земле, на воде и в воздухе делается, — все ему видно.
И жила в тех местах старушонка одна завистливая. Юрмой звали.
Ох, как хотелось Юрме зеркало такое иметь! Оно понятно — в урмане глухом скучища зеленая. Словцом перемолвиться не с кем. Которые лешие поблизости жили, и те от завистливой старухи в болото подались.
Забралась как-то Юрма в горную кладовуху Семигора, и так и сяк зеркало из скалы выворачивает. Не хватает силенки. Уж и нечисть лесную помочь просила, посулы богатые обещала.
