Сегодня утром я сделала открытие. Оно настолько меня потрясло, что даже помню, как это случилось. Сначала я вычистила зубы, потом умылась, потом стала причесываться. Вот тут-то все и произошло. Я увидела свои глаза! Это, наверное, смешно звучит — увидела свои глаза; где же они до сих пор были? В затылке? В том-то и дело — нет. Они были на месте, как сказала бы наша биологичка, «на лицевой части». Но я их не замечала — и все. И вдруг! Я увидела в них что-то такое, чему до сих пор не могу найти слова. Я должна непременно выяснить, что же именно, иначе я буду мучиться все уроки — уж я себя знаю, — пока не придумаю. Совсем недавно на истории со мной приключилось что-то в этом роде. Весь класс веселился по поводу какого-то курьезного случая, рассказанного учителем. А я сидела задумчивая и тихая, что редко со мной бывает. Учитель, конечно, не мог не заметить этого. Он, наверное, подумал, что меня поразила крестьянская война семнадцатого века, и решил со мной закрепить новый материал. Он задал вопрос похитрее, надеясь получить достойный ответ. Но я пожала плечами. Это его удивило.

— Так о чем же ты думала весь урок? — спросил он.

Гром разразился на следующий день. Сразу после пятого урока, когда мы готовы были ринуться домой и уже предвкушали, как застрянем пробкой в дверях, в класс вошла Мария Алексеевна, или Маруся, как мы ее ласково называли за веселый характер. По ее решительному виду мы поняли, что домой пока не пойдем.

Оставлять нас после уроков без предварительной подготовки считалось делом довольно опасным и рискованным — мы могли выйти из берегов, как однажды сказала о нас географичка.