Письма Уильяма Берроуза — то странные и причудливые, то, напротив, очень реалистичные, злые, остроумные до цинизма. Письма, в которых бьется, пульсирует обнаженная мысль самого оригинального и необычного писателя англоязычного нонконформизма XX века. Как приходили к Берроузу идеи прославивших его книг? Как воспринимал он события современности? Что действительно — без поправок на творческие вольности — думал о любви и сексе, политике, писательстве, расширяющих сознание средствах? Такого Берроуза мы еще не знали — но тем интереснее с ним познакомиться.
БЛАГОДАРНОСТИ
Я хотел бы поблагодарить:
Джеймса Грауэрхольца — за всестороннюю редакторскую и просто человеческую поддержку; Уильяма Берроуза и Аллена Гинзберга — за бесценный материал; наследников Джека Керуака; Грегори Корсо; Дэвида Стэнфорда из «Viking Penguin» и моего агента Дебору Роджерс.
Благодарю Роберта Джексона, Джеймса Муссера и Гэри Нарги — за предоставленные копии рукописей писем из их частных коллекций.
Благодарю персонал университетских библиотек, предоставивших копии рукописей писем: Мэрилин Вурцбергер, главу Архива особых документов из университета штата Аризона (в городе Темпе); Бернарда Кристала, помощника заведующего отделом рукописей в библиотеке Батлера Колумбийского университета; и Синтию Фарар, сотрудника библиотеки центра гуманитарных исследований Гарри Рэнсома при университете штата Техас (в городе Остин).
Спасибо Рону Пэджетту и Анне Уолдман, редакторам издания «Письма Аллену Гинзбергу. 1953—1957 гг.».
Введение
Что делает письма Уильяма Берроуза особенными? Эпистолярное наследие раннего периода творчества писателя интересно по нескольким причинам. Во-первых, мы получаем некое подобие черновой автобиографии, своеобразный дневник начала литературной карьеры, массу сырого материала, отражающего опыт автора. Во-вторых, уже в этих письмах заметно, как формируется стиль, авторский голос.
Письма, включенные в этот сборник, ни по одному из пунктов не разочаруют. Голос Уильяма Берроуза узнается сразу: неспешная речь, глубокая мудрость и хипстерский юмор. Письма Берроуза чертовски смешны оттого, что весельем писатель глушит отчаяние, душевные муки. Хохма помогает ему найти упоение в наводненной бедами жизни. Его послания невероятно звучны, изумительны, богаты не столько объемом или числом, сколько чувствами. Почти каждое написано второпях, однако вместе они создают экзотический мир, где всякое событие, новое знакомство или обстановка — не важно, насколько они красочны или убоги, — отмечены авторской печатью исключительности. Берроуз драматизирует пережитые приключения — физические и эмоциональные, — позволяя узнать о собственной жизни. Тем самым он дает ключ к пониманию своих произведений. Однако содержание писем — не просто хроники событий, их стиль не просто впечатляет. В целокупности письма Берроуза — нечто большее, нежели сумма неизменно оригинальных и зачастую необыкновенных кусков мозаики.
Письма Уильяма Берроуза потому столь особенные, исключительные — как сама жизнь Берроуза или его творения, — что и в жизни автора, и в его творчестве сыграли центральную роль.
За полтора десятилетия (1945—1955) письма не раз становились участниками событий. В апреле 1949-го полиция Нового Орлеана перехватила инкриминирующие письма; десять лет спустя, в апреле 1959-го, письма того же рода достались полиции танжерской. В посланиях середины 1950-х Берроуз оттачивал изобретенную им технику «зарисовок» и позднее использовал эти материалы в своих произведениях. Он слал письма за океан, словно бы наводя дорогу жизни, превращая одиночество зависимости и изгнания в творческую мастерскую. Случалось творить и мертворожденные письма — те возвращались без ответа, и тогда Берроуз впадал в отчаяние. Временами только письмами он и жил, именно в них он становился литератором.
Письма не просто дают контекст, они сами по себе образуют полноценную прозу: в период с 1945 по 1959 год интенсивность написания писем отражает ход творческого процесса автора. Роман в письмах, который получался в середине этого отрезка времени (около 1953-го), воплощает стремительное слияние жизни, писем и литературы. Двумя годами позже, разбирая и редактируя письма, Берроуз обнаружил, что они уже содержат необходимую связность и прекрасно подходят в качестве каркаса текущей работы: «Забавно, как письма срастаются. Беру одно предложение, а оно за собой целую страницу текста утягивает», — пишет он.
