Взрыв сбил его с ног.

Шон Дойл рухнул на пол и несколько раз перевернулся; в ушах у него звенело от непрерывной пулеметной пальбы. В клубах дыма, оглушенный и ослепленный, задыхающийся от пороховой гари, он с трудом поднялся на ноги.

От частой стрельбы револьвер Дойла 45-го калибра раскалился. Раздавались крики и громкие стоны.

Кровью был забрызган не только пол, но и белые стены холла. Внезапно он почувствовал боль. Мучительную боль.

Сильнейший удар в плечо отбросил его назад. Из раны хлынула кровь.

Шон Дойл оторвал голову от подушки, вырванный из кошмарного сна какими-то неведомыми силами.

Он все еще кричал, освобождаясь от жутких видений.

Сжимая обеими руками обнаженную грудь, словно останавливая льющиеся из нее потоки крови, он медленно приходил в себя. Тяжело дыша, Дойл откинулся на изголовье.

— Дерьмо, — прошептал он, переводя дух.

По телу его струился пот. Раздраженно отбросив простыни, Дойл снова приподнялся. Казалось, целую вечность просидел он на постели, уставясь в пространство. Потом рывком сбросил ноги с кровати, воздух со свистом вырывался из его легких.

Абердин-стрит, Центральный район Гонконга

Тормоза такси взвизгнули, водитель отчаянно засигналил.

Человек, вынудивший остановиться машину, не обращая ни малейшего внимания на яростную брань таксиста, неторопливо шел по проезжей части. Машина наконец объехала его.

Человек ступил на тротуар, достал из кармана куртки пачку «Мальборо» и щелкнул зажигалкой. Глубоко затянувшись, он двинулся дальше и, поравнявшись с уличным продавцом чая, остановился. Порывшись в карманах, набрал мелочи на чашку. Пока он маленькими глоточками пил чай, торговец, внимательно оглядывавший его, поморщился, видимо уловив исходивший от него неприятный запах. Человеку, пьющему чай, едва перевалило за сорок. На нем была голубая нейлоновая куртка, похоже, не стиранная уже много месяцев. Под мышками и на спине темнели пятна от пота. Именно застарелым потом от мужчины и разило. Его полосатая рубашка была сплошь покрыта пятнами, брюки же — невероятно коротки и порваны на одном колене. Довершали наряд стоптанные кроссовки.

«Голубая куртка» еще раз затянулся сигаретой. Он стоял, низко опустив голову, словно что-то высматривая в водостоке. Допив свой чай, мужчина вернул чашку продавцу, который, небрежно кивнув, сполоснул ее в небольшом тазу с горячей водой, подогревавшейся газовой горелкой. Продавец долго смотрел вслед «голубой куртке» — тот быстро поднимался на холм, мелькая в толпе пешеходов, запрудивших тротуары. Конечно, размышлял продавец, по городу шляется немало туристов, но эти кварталы их не привлекают; японцы — те иногда сюда захаживают, а вот «гуэйло» — никогда.

Машины появились внезапно. С надписями на бортах и без них, все они принадлежали Королевской полиции Гонконга и сейчас выезжали на улицу с обеих ее концов. Часть их тут же встала поперек проезжей части, перегородив движение. Подъехали и крытые фургоны, из которых высыпали полицейские в форме, побежавшие к двери рядом с «Самыми изящными ювелирными изделиями».

Сержант Джордж Ли улыбнулся, глядя на них. Затем, чуть помедлив, толкнул дверь с матовым стеклом и стал подниматься по ступенькам. За ним следовала дюжина полицейских.

На лестничную площадку выходило две двери, обе закрытые. Ли двинулся к ближайшей. Вытащив из плечевой кобуры «смит-и-вессон» 38-го калибра, он вышиб ногой дверь, сбив ее с петель. Комната оказалась довольно просторной; помимо уже знакомой сержанту пятерки, здесь находились еще человек пятнадцать — большинство сидело на полу, вокруг низеньких столиков, на которых были разбросаны карты. Кроме того, Ли приметил стопки банкнотов. Комната тонула в сигаретном дыму.

Когда в помещение ворвались полицейские, все присутствующие повернули головы, а Ли навел на одного из них свой «тридцать восьмой».

— Всем оставаться на местах! — закричал он.

Сержант Джордж Ли отхлебнул из пластикового стаканчика и поморщился: содержимое его совсем остыло. Он выбросил стаканчик в корзину и потянулся за лежавшими на столе сигаретами.

— Курево тебя доконает, — сказал Джон Чинг, не поднимая головы. — Уж я-то знаю, сам выкуривал по сорок штук в день.

— Ты никогда не упускаешь случая напомнить мне об этом, — огрызнулся Ли. — Если и есть в этом мире кто-то, кого я ненавижу, — так это заядлые курильщики. — Он выдохнул дым в сторону Чинга. Тот улыбнулся. Оба некоторое время смотрели друг на друга, затем Ли кивнул в сторону папок из манильской пеньки, которые лежали перед Чингом: — Всех проверили?

— Всех пятерых, в том числе и того, которого ты подстрелил, — ответил Чинг. — Все пятеро признали, что принадлежат к триаде Тай Хун Чай.

Ли кивнул.

Северная Ирландия

Дверь громко скрипнула, и Дойл, закрывая ее, что-то раздраженно пробормотал себе под нос, опуская ключ в задний карман джинсов.

Оружие снова надежно спрятано под досками пола. Насколько ему известно, миссис Шэннон не держала при себе запасных ключей от комнат, которые сдавала. Она готовила для постояльцев еду, и только. Уборка была уже их заботой. Независимость от хозяйки и от жильцов полностью устраивала Дойла. Подальше от греха.

Спускаясь по лестнице, он почувствовал запах готовящейся еды.

В доме имелась маленькая кухня и, слева от лестницы, то, что служило столовой. Он вошел в эту комнату и сел, с удовольствием отметив, что, кроме него, здесь никого нет.

Взрыв произошел два дня назад, следы разрушений уже убрали, но и сейчас осколки бетона и стекла валялись в водосточных желобах. Оконные проемы были забраны досками, как и вход в винный бар. На досках большими красными буквами кто-то написал: «СМЕРТЬ ИРА».

Над головой Дойла свисало то, что осталось от дверного проема, не мешая наблюдать за фасадом гостиницы «Европа», вернее, пабом, который находился в нескольких ярдах от гостиницы.

Вывеска паба «Лучник» раскачивалась под порывами сильного ветра. Внутри не заметно было никакого движения, да и что можно рассмотреть за матовыми стеклами. Дойл отшвырнул окурок и продолжил наблюдение, стараясь запомнить каждую деталь.

К гостинице «Европа» то и дело подъезжали такси, люди садились в авто и высаживались из них, за ними вносили и выносили багаж. Дойл заметил несколько постояльцев, сидевших в фойе и в кафе.

Он перешел улицу, подошел к пабу и трижды постучал в дверь. Не получив ответа, постучал снова, из-за двери донесся шорох. За матовым стеклом обозначился мужской силуэт.

Дойл поднял загородку бара и пропустил ее внутрь.

— Сюда, мисс... э...

Она вежливо улыбнулась, но себя не назвала.

— Я знаю дорогу, спасибо, — сказала Дойлу Мэри и пошла в направлении подсобки.

Дойл увидел, что она сворачивает по коридору направо, к помещению, где находился Бинчи. Охотник за террористами сделал несколько шагов к двери — на счастье, она осталась приоткрытой.

— Боже правый, — бормотал Джим Бинчи, закрывая дверь на засов. — Когда приходит время закрываться, им хоть пистолет к башке приставляй, иначе не уберутся.

Он перевел дыхание и двинулся к стойке, где Дойл протирал стаканы. Дойл молча наблюдал, как хозяин бросил на стойку ключи от двери, повернулся и, обойдя помещение, выключил проигрыватель, видеоигры и игровые автоматы. В пабе воцарилась благодатная тишина.

Дойл покончил со стаканами и расставил их по местам под стойкой.

— Не хотите ли присоединиться ко мне? — обратился к нему Бинчи. Взяв два стакана, он потянулся к бутылке с виски.

Дойл кивнул и с благодарностью принял стакан.

Лондон

— Если хотим победить в этой войне, мы должны тщательно выбирать объекты для нанесения ударов, — сказал Джоуи Чанг, меряя шагами комнату из угла в угол под внимательными взглядами присутствующих. — Пока Хип Синг наносила удар только по нашим солдатам и по некоторым предприятиям.

— Они нас боятся! — воскликнул Фрэнки Вонг.

— Поэтому первыми начали войну? — съехидничал Чанг.

— Думаю, просто рассчитали: пока мы нанесем ответный удар, пройдет куча времени.