Глеб Ткачёв мирно спал, уютно обняв жену, прижавшись к её теплой попке, когда в сон проник ангел-хранитель и бесцеремонно разбудил.

— Глеб, давай, просыпайся, дело есть на пятнадцать лет!

— Иди на хрен, Тимофей, дай поспать. Ты же знаешь, я только вчера вечером вернулся, и полночи выполнял супружеские обязанности! Будь человеком! А после обеда я как пионер! — спросонья шептал Ткач, прижимаясь крепче к Кэрол.

— Какое после обеда! — взвыл ангел. — У нас мобилизация, и времени у меня всего двадцать минут! Через двадцать минут я должен быть в строю. ГЛАВНЫЙ задачи будет ставить.

— Круто у вас! Не серчай, Тёма, я уже почти проснулся! — мысленно ответил Глеб, прервав шёпот и переходя на ментальный уровень общения с ангелом.

Если вы попытаетесь выбрать безопасное место для проживания, то достаточно лишь взглянуть на политическую карту мира. Чем больше государств сосредоточено на маленьком участке территории — тем больше интриг, дрязг и противоречий, политических амбиций и напряжённости. Никогда не живите в Европе. Это политическая клоака может взорваться войной в любой момент. Ничем не лучше страны Юго-Восточной Азии, Африки или страны Персидского залива. Из стран с белым населением предпочтительнее всего выглядит Канада, она граничит всего лишь с одной страной — Соединёнными штатами, и если бы не этот дурной сосед, свихнувшиеся на вооружениях и мировом господстве, лучше места нельзя бы было и придумать. Но когда подумаешь, что толпы американских негров после первого русского ядерного удара, ринутся спасаться в Канаду, то становится неуютно, от чёрных пятен на белом канадском снегу. Привлекательнее всех выглядит Австралия, не имеющая соседей по своим границам. Но если учесть что большую часть территории этого континента составляет пустыня, а местность практически равнинная, то в случае глобальных катаклизмов континент может скрыться под водой как Атлантида. А если принять в виду тяжёлое наследство Британской колонии, заставляющее страну влезать в мировые и европейские войны, то и Австралия к лучшим местам мира не относится. Эти политики, суки, весь мир загадили. А вот за Австралией спряталась Новая Зеландия. Великолепная группа островов, с прекрасной природой и климатом. Зелёная и красивая страна. Вот здесь стоит поселиться.

После того как Ричард Хадсон получил по суду четыре с половиной миллиона долларов (в счет компенсации за ранения, полученные от дейтонских бандитов), счастливая пара молодожёнов решила посетить Новую Зеландию. Глеб, чтобы присмотреться к возможному новому месту жительства, а Кэрол за компанию с мужем. Страну с уникальными растениями и птицами, страну, где нет змей, где до недавнего времени не было млекопитающих, а птицы достигали высоты трёх метров, посетить стоило. Самолётом добрались до Австралии (заодно посмотрели и на австралийскую жизнь), а затем морским лайнером отчалили к столице Новой Зеландии Веллингтону. Уже первый день круиза Глеба огорчил. Светлокожая жена обгорела на солнце, как северянка из Мурманска на сочинском пляже. Да и у него самого лицо изрядно покраснело. Корабельный врач выдал им защитный крем, приказал приобрести широкополые шляпы и поменьше находиться на солнце. Всё оказалось не так радужно, как хотелось. Над Антарктидой имелась приличная озоновая дыра, вследствие чего, в Австралии с Новой Зеландией повышенный радиационный фон. Можно запросто заполучить рак кожи, встречающийся здесь в четыре раза чаще, чем в Европе. Кэрол в корабельном бутике приобрела пяток шляп с перчатками и выглядела на корабельной палубе просто королевой. Да и Глебу, впервые оказавшемуся на теплоходе, посреди Тихого океана, путешествие понравилось.

Вообще, после всех этих бурных приключений в Америке и России, отдохнули в тихоокеанских далях очень хорошо, без мордобоя и выстрелов. Главное, пока ждали начала суда в Дейтоне, он успел показать жену всем заинтересованным лицам: и отцу Ричарда Хадсона и своей самарской родне. И суд прошёл удачно. Вике Пушкарёвой тоже компенсацию в два лимона присудили. Домой поехала. Будет российской миллионершей, если местечковые бандиты гроши не отберут. Своей родне, он тоже денег курьером направил. Пересылать почтой не рискнул, не желая светиться самому и светить родственников в Самаре. Слишком там много развелось к концу девяносто третьего жуликов и рэкетиров, оправдывая политическое резюме Хрущёва: "Самарские хулиганы!". Батя прислал открытку перед круизом — деньги дошли. Народу в России жилось при Ельцине хреново. Парламент Борька расстрелял из танков. Заводы позакрывались, работать стало негде. Батя ревёт кровавыми слезами — крупнейшие авиационные заводы СССР враги народа слили в унитаз. Ни заказов, ни поставок, ни зарплаты. Так что посылка сына оказалась ко времени. Вот тогда то у Глеба и появилась мысль подыскать для семейного очага страну поспокойнее, чем Россия или Соединённые Штаты.

Новая Зеландия им с женой понравилась, но для постоянного проживания не подходила, так что вернулись назад в Дейтон. После этого круиза Кэрол забеременела. Ну, это и понятно: "Будешь каждый день стараться — дети будут появляться!"

Жена то и подбила Ричарда съездить в Канаду на машине, посмотреть, как там народ живёт. Благо недалеко. До Детройта, а там уже и канадская граница. Дальше Торонто и Монреаль. Планировали взять там, на прокат, вездеход и проехаться севернее к Квебеку и другим канадским городам поменьше. Шёл февраль 1994 года.

Свой дом чета Хадсонов купила в Дейтоне. Ричард выбирал его долго. Учёл даже розу ветров, чтоб с авиабазы Райт-Паттерсон, радиоактивных осадков не нанесло. Всё равно ведь если ракетами не накроют, то взорвут. Дом частично перестроили, появился глубокий подвал с фильтровентиляционной установкой, скважиной, запасами продуктов и оружия. Имелся прекрасный спортзал, сауна, небольшой бассейн во дворе, накрытый навесом. Гараж на четыре машины.

Кэрол родила ему двух прекрасных пацанов, погодков, а потом, через три года и чудесную дочку. Уж больно ей хотелось девочку. Пацаны, как водится, пошли в отца, дочка в мать.

Сам он взял лицензию частного детектива и зарабатывал неплохо. Миллион в год, как минимум. Естественно брал те дела, которые считал нужными и честными. Изредка выезжал и играл, там, где мог благодаря своей интуиции и дару выиграть. Тотализатор к примеру. Там же половина всех результатов — договорная. А если ты можешь подслушать и подсмотреть что тебе надо, не выходя из номера отеля, то и ставку сделаешь правильно. Вот два дня назад вернулся из Лондона — играл на скачках. Стал на триста тысяч фунтов стерлинга богаче. Хадсон никогда особо не светился. Средний выигрыш — он тоже выигрыш.

Сыновьями Глеб занимался все двадцать лет. Воспитывал и тренировал. Парни выросли что надо — русские духом. Если придётся, то спину прикроют не задумываясь. Помимо английского, знают русский и немецкий. Оба сейчас учатся в Бостоне. Тимофей в Массачусетском Технологическом, а Ник в Бостонском университете. Тим, тот всегда техникой увлекался, а Ник решил в гуманитарии податься. У старшего брата он неоднократно бывал в кампусе, и ему совершенно не понравилось, что в техническом вузе на удивление мало девчонок. А где ему таких красивых встретить, как мать и сестра? Вот он и пошёл в самый крупный ВУЗ Бостона, где 30 тысяч студентов, на факультет международных отношений. И, что самое интересное, поступил! На собеседовании комиссия заинтересовалась, почему он выучил именно русский и немецкий (американцы к европейским языкам абсолютно равнодушны: хочешь общаться — учи английский!). Так сынок сказал: " В Европе, кроме англичан, есть две великие нации, которые вершат историю — это немцы и русские!". Вся комиссия выпала в осадок. Умный чертёнок! Тимоша тоже порадовал: после первого семестра привёз домой похвастаться диплом институтского клуба, за первое место по стрельбе из боевого пистолета. Записался в секцию стрельбы и фехтования, тренируется. А диплом специально привёз бате показать: мол, наука отцовская зря не прошла.

Дочка пока при них в Дейтоне. На следующий год школу закончит. Мать ею страшно гордится (да и Глеб, что ни говори, тоже!). Умница (круглая отличница), красивая (до неприличия), физически развитая (половина школьных кубков — её). Как там, на Родине говорили: "Спортсменка, комсомолка и просто красавица!". Раньше братья ухажёров гоняли, а теперь сия ноша Глебу перешла. И дар у неё прорезается. Всегда знает, когда ей кто-нибудь соврёт. Правильный человек растёт! Русский! Правдолюбка, подлостей не терпит, за братьев и друзей — горой!

— Вы уж поясните нам, пан ксендз, будьте ласковы, долго нам ещё здесь без дела сидеть? — спросил Остап Ручка.

— А чем тебе Остап здесь не нравится? Тихий хутор, еда есть, от села недалеко, спи, сколько хочешь, да не забывай зброю чистить.

— Девок нет! — вылез Панас. Стефан и Петро дружно закивали в знак согласия, пока Остап злым взглядом не осадил молодёжь. Панас тут же попятился, пожалев, что распустил язык.

— Думаю за оставшиеся дни, вы никому не разболтаете, — подумав, сказал священник. — А на длинный язык, как говорится, всегда найдётся острый нож, чтоб укоротить, — он с угрозой посмотрел на парней, втянувших головы в плечи под взглядом ксендза.

— Вы не сомневайтесь пан Артёмий, хлопцы хоть и молодые, но тайну в чужие уши шептать не будут, — вступился Остап за свою боёвку. — Они кровью проверены!

Глеб жене о своей тайне, что он может покидать тело и выходить в астрал, никогда специально не рассказывал. Она не спрашивала, а он считал эту информацию лишней и опасной. Она просто знала, что муж на время куда-то исчезает, поскольку сержант, возвращаясь назад в физическое тело, ловил иногда на себе терпеливо ждущий взгляд жены. Спят то вместе. После счастливого окончания снежного плена в Канаде и встречи с Ангелом Тимофеем, она искренне считала, что муж может говорить с духами предков. Тем более, в роду Джанвейнов (по семейному преданию), уже был индеец, разговаривающий с духами.

Так что Кэрол вполне лояльно, без всяких истерик, отнеслась к необходимости командировки мужа на сорок дней для спасения родственника. Уход за Ричардом она в любом случае обеспечит.

— Ты не волнуйся, милый, я всё сделаю. И охрану найму, чтобы чужие к телу не подошли, и медсестру для процедур, если потребуется. И сама на стрёме буду.

Кэрол вполне прилично говорила на русском. Когда научилась? А некоторые самарские словечки, типа "ништяк", считала вполне обычными русскими словами. Она уже не удивлялась, что для половины русских слов в английском словаре днём с огнём перевода не найдёшь, такой он бедный, по сравнению с русским. И даже никогда не подозревала, что часть этих слов, которыми она пользуется — из блатной фени.

Тимофей не подвёл. За день до отправки привёз антенну и техническое описание. Всё было сделано из обыкновенной стальной проволоки и даже на вид выглядело изделием, собранным на коленке. Антенна называлась змеевидной, отражающей, с гашением одного лепестка диаграммы. Увеличение дальности связи сын гарантировал против штыревой антенны в десять раз. Всё испробовано на похожей радиостанции. Вся суть оказалась в ромбическом вибраторе в виде восьмёрки и отражающей решётке. Вибратор должен быть определённой длины — это основное условие передачи и даже особая изоляция решётчатого отражателя от вибратора не нужна, лишь бы зигзаги в центре не соединялись. Недостаток один — угол передачи сигнала в 65 градусов. Надо предварительно наводить на абонента.

Мост через реку Сан по шоссе Радымно — Краковец был взорван сразу, как только первый немецкий мотоциклист оказался на русской территории. При этом погибло пол разведроты и два бронетранспортёра. Командир 257-й дивизии генерал-майор Закс увидел, как огромный язык огня поднял несколько пролётов и обрушил их в реку. Сразу стало нестерпимо темно, лишь только вдалеке, за спиной русских виднелась тонкая розовая полоска по горизонту. Встающему Солнцу не было дела до первой неудачи немецкого генерала. Темноту ночи разорвали очереди двух крупнокалиберных пулемётов, которые очистили от уцелевших солдат остатки моста на польской территории, а затем начали щедро поливать всё пространство предмостных укреплений. Машины с солдатами стояли тесной колонной, и каждая тяжёлая пуля уносила несколько жизней. Затем ударила русская артиллерия, и место перед мостом, где сосредоточился перед атакой 457-й пехотный полк, накрыла волна разрывов. Пушек было немного, пять или шесть, но стреляли они быстро, стараясь побыстрее собрать кровавую дань. Огни выстрелов орудий, растянутых вдоль границы, прошлись кровавой гребёнкой по польскому берегу и смолкли. Отовсюду раздавались крики, ругань и стоны раненых. Убитые молчали. То ли русские меняли позиции, то ли переприцеливали орудия. Немецкая артиллерия, которая до этого не подвала признаков жизни, ответила залпами по советской территории, подняв фонтаны огня, пыли и дыма, но этот налёт был не прицельным, лишь для очистки совести и запугивания. Русские снова открыли огонь, перенеся его на трассу шоссе, забитого техникой и людьми. Досталось и второму полку. Ночь зажглась кострами горевших машин, подсвечивая вражеским артиллеристам цели. "Если бы у них было больше орудий, я бы лишился половины дивизии", — подумал Закс. Солдаты исправно разбегались от дороги в стороны, выходя из-под обстрела, но техники набили много. По этому шоссе наступать больше было нельзя. Машины придётся растаскивать не менее двух часов, или просто сбрасывать в кювет. Подбежавший инженер доложил, что начали готовить две переправы. Время наведения мостов к девяти часам. Командир дивизии приказал окапываться и отправлять переправочные средства для захвата плацдарма. Перейти границу парадным маршем не получилось. Хотя разведка, проникшая на советскую территорию, доложила, что у русских стоит тишина. Генерал с холма, где располагался командный пункт дивизии, понаблюдал ещё несколько минут за попытками подавить русскую артиллерию развернувшимся артполком, и приказал вызвать на связь штаб корпуса. Предстояло доложить, что мост захватить не удалось. Хотя командир корпуса и сам, со своего командного пункта на отметке двести шесть, мог наблюдать взрыв и горящую колонну на шоссе.

От немецкой стороны отделились приготовленные лодки и два батальона на полосе в два километра начали переправу. С русской стороны заработали пулемёты и раздались винтовочные выстрелы. Пограничники, усиленные за три часа до этого частями НКВД, вступили в бой. Пусть подкрепление составляло на каждой заставе пятнадцать — двадцать человек, но оно было, при двух ручных пулемётах. Пришедшие, по секрету, довели, что подошли уже и части армейского усиления. И просто так границу не отдадут. Немцы здесь умоются кровью. Да пограничники и сами видели, как горит немецкая колонна на противоположной стороне. Раньше артиллерии на этом участке не было.

68-я пехотная дивизия, после мощной артиллерийской подготовки заняла плацдарм в районе Ярослава. Сапёры начали налаживать два моста — временный и постоянный. Временный понтонный мост под нагрузку до тринадцати тонн обещали установить к 8.30 утра. Попытка расширить плацдарм силами переправившихся двух батальонов, успеха не принесла. Русские упорно оборонялись, подтянув пушки.

1-й горно-пехотной дивизии повезло чуть больше. Граница проходила не по реке. После недолгой артподготовки части двинулись в наступление. Проволочные заграждения на границе саперы взорвали, установив заряды, и пехота двинулась в проходы под обстрелом занявших окопы пограничников. Стреляли они метко и егеря падали один за другим. Дальше наступающие части попали на минное поле, и пришлось залечь, пока сапёры не разминировали коридоры. Потери у сапёров были ужасные, от двух взводов остались в живых не больше десятка. Зелёные фуражки стреляли как снайпера. Как они видели в потёмках, непонятно. Обработав укрепления пограничников полковой артиллерией, и схлестнувшись в рукопашной, заняли первую линию окопов. За ней оказалась вторая. Пока накапливались для следующей атаки, коварные русские азиаты взорвали все оставленные ими окопы. Потери от подрывов фугасов оказались значительны, пол батальона полегло однозначно. Снова заработала артиллерия и атаку поддержала батарея приданных самоходок. Рассвело. Солнце тоже было на стороне русских, слепя глаза лучами, вырвавшимися из-за горизонта. Пограничники начали отходить к своей комендатуре в Олешице. Отход, лёжа за пулемётом, прикрывал политрук Пименов, перетянув оторванную ниже колена ногу ремнём.

— Товарищ лейтенант, — ткнул пальцем старшина в группу немецких мотоциклистов, объезжавших два десятка оставшихся в живых бойцов по широкой дуге, — они уже нас обошли.

Комбат, стиснув зубы, нажал на спуск. Рой светлячков, растянувшихся цепочкой, понесся навстречу пикировщику, и Борис, чуть опустив ствол, заставил этот рой воткнуться в тело вражеской машины. Тут же застучали и другие пулемёты, в одно мгновенье, накрыв немецкий пикировщик Ю-87 паутиной злых красных нитей. Грозно прогрохотал ДШК, выпустив длинную очередь. Самолёт из пике вышел, но продолжал снижаться, переваливаясь из стороны в сторону. Сзади потянулась струйка дыма.

— Ложись! — заорал Глеб, следивший за бомбой. Всех просто сдуло на дно окопов. Сам он тоже укрылся, вдавив комбата в нишу. Он прекрасно помнил слава Тимофея, что если подставит голову под снаряд или пули, то никакой Ангел-Хранитель уже не поможет. Энергетику нарушит напрочь. Но если от снаряда или пули можно как-то уклониться, то от осколков вряд ли. У бомбы они летят в разные стороны.

Бомба рванула здорово. Земля содрогнулась. Высунувшись, Глеб увидел, что передней стены штаба просто нет. Остальные накренились, готовые рухнуть от малейшего сотрясения.

— Огонь, — заорал сержант, заметив, что второй юнкерс уже произвёл бомбометание. Территория опять огрызнулась пулемётными очередями, накрывшими вражеский самолёт. Они были не такими дружными, как первый раз, но немцу досталось. Он быстро вышел из-под обстрела и ушёл вслед за первым. Глеб ушёл в астрал, сделав маленькое окно для наблюдения. Успел опять скомандовать: — Ложись! За секунду до попадания. Пилот видно целился в центральную группу танков, и можно сказать попал. Бомба рванула рядом, не дальше трёх метров. Крайний БТ подпрыгнул, и вернулся на место. Тридцать четвёрка устояла непоколебимо, отразив все доставшиеся осколки. На этот раз ничего особо не разрушило, если не считать законсервированные в танках запчасти.

Третий юнкерс встретили чуть раньше, и со всей пролетарской ненавистью. Поскольку стреляли все, то и победа досталась всем! Попали в бомбу и бомба сдетонировала. Та ли, которая начала отделяться, или те, что висели на крыльях, но самолёт взорвался ярким огненным шаром вспыхнувшего бензина. Народ дружно прокричал: — Ура!!! и полез опять прятаться по окопам, от сыпавшихся сверху остатков самолёта.

Музыченко был занят. Шло какое-то заседание Военного Совета. Заседание короткое. Собрались, решили, приступили к исполнению.

Сержант подождал. Облетел пока район. Маскировка радовала. Охрана бдительно несла службу, как на дальних подступах, так и вблизи штабных блиндажей.

— Товарищ командующий, это хранитель Глеб, — вошёл он в связь с Музыченко. — Есть информация.

— Слушаю внимательно, Хранитель.

— Во Львове разбомблен штаб армии, штаб четвёртого корпуса, управление НКВД. С девяти часов нанесены авиационные удары по пунктам постоянной дислокации всех дивизий четвёртого корпуса и мотоциклетного полка. При атаке на ППД тридцать второй дивизии сбит пикировщик Ю-87. Второй самолёт повреждён и сел на вынужденную посадку на Стрыйскую улицу. Самолёт и пилот захвачены. Бортстрелок убит. Пленный показал: вылет осуществляла первая группа семьдесят седьмой эскадры Люфтваффе. Группа переброшена сюда сроком на три дня из-под Белостока. Цель: непосредственная поддержка немецких танковых дивизий в прорыве нашего фронта танковой группой Клейста. Все три эскадры пикировщиков, имеющиеся у немцев — 1-я, 2-я и 77-я выполняют такую же задачу на центральном фронте по поддержке танковых клиньев Гудериана. Одна группа из первой эскадры направлена в Норвегию. Группой в сорок самолётов, присланной к нам командует полковник Швацкопф. Вся группа базируется на одном аэродроме южнее два километра населённого пункта Томашув. Это где-то в десяти километрах от границы. Пилот сказал, что аэродром расположен на опушке леса, имеет характерные очертания подковы вдающейся в лесной массив. Заход на посадку направление север-юг. Самолёты замаскированы на опушке. Зенитное прикрытие — две спаренные двадцати миллиметровые автоматические установки "Эрликон", расположенные у ножек подковы. Считаю, что эту группу пикировщиков необходимо уничтожить. Они очень опасны для наземных войск, особенно для танковых частей. Точность бомбометания — пять-десять метров. Бомбовая нагрузка семьсот килограмм, но могут нести бомбу и в одну тонну.

Глеб начал осмотр границы от Перемышля. Что знал сержант о Перемышле? Знал он мало. Когда князь Владимир отвоёвывал у ляхов Червону Русь, поселение здесь уже было. Во времена первой мировой войны австрийцы здесь создали крепость, с гарнизоном в сто пятьдесят тысяч человек. Русские войска после длительной осады эту крепость взяли. Сейчас же река Сан делила город на две части. Советская сторона города носила старое названием Перемышль. Противоположная, принадлежащая немецкому генерал-губернаторству — название Прёмзель. На двадцать второе июня тогда в городе стрелковых частей не было. Дрались насмерть пограничные заставы 92-го отряда, три взвода 150-го пульбата восьмого укрепрайона и рота 66 полка железнодорожных войск НКВД. Дрались против 101-й легкопехотной дивизии немцев численностью двенадцать тысяч человек. За сутки немцы захватили лишь оба моста и часть города. Горкомом партии был сформирован отряд ополченцев в 150 человек. Ночью перегруппировавшись, пограничники создали сводный батальон НКВД, и вместе с ополченцами ударили по врагу, завязав тяжёлые уличные бои. Подошедшие части нашей 99-й дивизии, помогли выбить немцев из города, боевые действия перекинулись даже через реку в немецкую часть города. Перемышль был первым советским городом, освобождённым от фашистских захватчиков. Немцы так и не смогли больше взять Перемышль. Он был оставлен войсками по приказу лишь 27 июня. Хотя гарнизон дота на берегу реки Сан под Замковой горой, держался до тридцатого июня, срывая немцам переправу. Командовал этим дотом младший лейтенант Чаплин.

Сейчас же картинка была совсем другой. Железнодорожный мост взорвали, загнав на него мотодрезину, загруженную взрывчаткой. И хотя с взрывчаткой, по мнению Глеба, слегка перестарались, но результат был налицо, два пролёта и центральная опора лежали в реке. Двигатель от мотодрезины взрывом вогнало в одну из ферм, и он висел на ней, обняв прогнувшуюся толстую балку. Командир 99-й дивизии видно был стратег. И по автомобильному мосту немцев пропустил, устроив перешедшему на нашу сторону батальону огненный мешок. Мост расстреляли из крупнокалиберной артиллерии, как и весь батальон немцев. Их тела усеивали всё предмостное пространство. Трупы никто пока не убирал. Немцы пытались организовать переправу на лодках, но пулемётчики мощных бетонных дотов укрепрайона поливали струями свинца всех, попавших в поле зрения. Сержант увидел по берегам реки десятка два выброшенных лодок. Видно попытка переправиться была не первой.

В районе 257-й немецкой дивизии плацдарм не увеличился. Нитку моста им протянуть удалось, но накопление войск происходило медленно. Мост русские практически не обстреливали, а вот подходящим к переправе частям доставалось в полной мере. Артиллерия била постоянно, а пытавшиеся нанести бомбовый удар по артиллерии самолеты, отогнали русские истребители. Дивизия несла серьёзные потери. Пожалуй, русские выбивали на плацдарме людей не меньше, чем туда прибывало с противоположного берега. Немцы срочно тянули нитку основного моста, чтобы можно было перебросить и тяжёлую технику.

В районе Ярослава, где наступала 68-я пехотная дивизия, было наведено уже два моста, и плацдарм подрос. Переправилось уже не меньше полка. Пора было его ликвидировать, не дожидаясь прорыва. Глеб связался с Музыченко и обрисовал ситуацию. Командарм сказал, что меры примет.

Рава-русский укреплённый район держался отменно. Немцы ещё не заняли даже предполье, с подготовленными позициями для батальонов и рот. Глеб не знал, но предполагал, что там дрались бойцы нашей сорок первой дивизии. И наверняка немцы удивились, встретив вместо пустых позиций, заполненные красноармейцами укрепления.