Принудительный отпуск на японском острове Хоккайдо, куда отправлен репортер кливлендского журнала «Молодежь Азии», бывший любитель гейш Билли Чака, начался с пощечины всемирно известному кинорежиссеру и безвременно оборвался, когда Ночной Портье прямым рейсом отправился из гостиничного номера в загробный мир. Затерянный в снегах отель наводнят кошки, а великая японская рок-звезда умрет в двух районах Токио разом. Глава крупнейшей студии звукозаписи будет изъясняться цитатами из «Битлз», а его подручный – с ностальгией вспоминать годы, проведенные в тюрьме Осаки. Худосочный бас-гитарист помешается на кикбоксинге, супертяжеловесы-близнецы хором поведают краткую историю рок-н-ролла, а небесталанный журналист поселится в картонном домике. Кроме того, шведская стриптизерша обучится парочке новых ругательств, нескольких человек «приостановят» и заморозят до 2099 года, а «Общество Феникса» уйдет в подполье. И все пострадавшие лишний раз убедятся в злонамеренности цифры «4».
Что вы знаете о Хоккайдо? Что Хоккайдо – царство снега и место встречи героя Харуки Мураками с Человеком-Овцой? Вы еще ничего не знаете о Хоккайдо. В романе Айзека Адамсона «Эскимо с Хоккайдо» Япония самураев и сакуры навсегда перемешалась с лихим абсурдом Квентина Тарантино
ПЕРВЫЙ КУПЛЕТ
1
В девяти случаях из десяти я – хороший парень. Верю в непротивление злу насилием, интеллигентный разговор, творческую свободу и прочую хрень. При всем том я не претендую на широту взглядов. Как я всегда твержу моей соратнице Саре, широта взглядов – это просто костыль. Объективность? Это для слабаков. Я – журналист, я должен влезть в гущу событий, наступить кому-то на мозоль, затеять небольшую
кумитэ [1] .
Если долг зовет, я способен громить номер сайгонской гостиницы заодно с шепелявыми «плохими мальчиками» из рок-группы «Высокие дебилбелы», играть в покер на раздевание с привратниками Запретного города
[2]
или заняться армрестлингом с громилами из Триады на последнюю таблетку декседрина.
А также дать по морде кинорежиссеру.
После этого инцидента я сказал Эду, нашему главному редактору: если я начну щадить чьи-то чувства, откуда возьмутся горячие публикации, которых верные читатели «Молодежи Азии» во всем мире, мои славные подростки, ищут в каждом выпуске?
Эд ответил, что в принципе со мной согласен, однако журнала на принципах не издашь. И отправил меня в отпуск. Принудительный отдых для поправки здоровья в какой-то дыре в горах Хоккайдо. Послать меня на каникулы в Японию – все равно что Дина Мартина
[3]
в Лас-Вегас на лечение, но коли Эду втемяшится в голову идея, он цепляется за нее, как за выигрышный лотерейный билет.
Как раз когда я подумал насчет Эдовых идей, что-то скользнуло по моему загривку. Мгновенно развернувшись навстречу противнику, я мысленно перебрал имевшееся в номере оружие. Дешевая керамическая лампа в форме кота, неподъемный деревянный стул, чернолаковая ваза, набитая искусственными тигровыми лилиями. Ничего, справлюсь голыми руками и ногами. Разве что нунчаки из китового уса могли бы пригодиться, подарок Ассоциации Водных Драконов, профсоюза рыболовов и поэтов-любителей из Цукидзи. В 91-м меня пригласили судить их ежегодное состязание по танка и с тех пор звали каждый год, но сколько поэзии о тунце может выдержать человек?
2
Звякнул лифт. Кошка навострила ушки. Я сел в постели и тоже прислушался к тихому параду: по коридору приближались вкрадчивые шаги. Они замерли возле
моего номера.
Громкий стук в дверь. Кошка всполошенно спрыгнула с телевизора, бесшумно приземлилась, метнулась к двери и запела на языке, не знающем других звуков, кроме «я», «м» и «у». Я вылез из постели и потащился к двери.
Повернул ручку и дернул на себя. Ночной Портье.
Он медленно раскачивался по часовой стрелке, словно борясь с силой земного тяготения. Глаза его смотрели в никуда, руки протягивали мне стопку свежих полотенец, которые я спрашивал четыре часа назад. Я о них совершенно позабыл.
3
– Поезжай в Токио! – прокуренный голос Эда настиг меня из Кливленда. Я фыркнул и бросил трубку. Каникулы закончились.
Мне не терпелось вернуться к работе, а нигде так не работается, как в Токио. Кроме того, прелести отеля «Кис-Кис» я уже исчерпал.
Но не слишком ли Эд зарывается?
Ясное дело, он босс, но в уставе профсоюза работников подростковых журналов должно быть предусмотрено правило, воспрещающее отправлять сотрудника в принудительный отпуск, а потом звонить в шесть утра и вызывать обратно на работу.
С минуту я полежал в постели, давая Эду время, чтобы позвонить еще раз – и с другой интонацией. Примерно через четверть часа он сподобился. Теперь я позволил ему выговориться, но отвечал односложно, не спуская начальника с крючка. Хотелось понять, как далеко он зайдет, насколько готов к компромиссам. Хороший редактор умеет просить.
