Рабочий день подходил к концу. Старший следователь по особо важным делам МВД СССР полковник Сидоров, прервав работу, посмотрел на стенные часы: стрелки показывали без пяти шесть. Он быстро собрал разбросанные по столу бумаги, положил в сейф. Полковник спешил на футбольный матч. Перед уходом, по привычке, еще раз проверил, надежно ли закрыл сейф. Окинул последний раз взглядом кабинет, направился к выходу, но не успел переступить порог, как резко зазвонил телефон. Сидоров повернулся и хмуро уставился на телефонный аппарат. Не хотелось возвращаться назад, но телефон нудно и громко продолжал звонить. Он нехотя направился к столу, поднял трубку.

— Слушаю.

— Добрый вечер, Сергей Федорович, — раздался незнакомый голос.

— Вам тоже, — ответил Сидоров и стал ждать.

В трубке молчали, Сидоров нахмурил брови, резко произнес:

В ординаторской городской больницы трое хирургов, тихо разговаривая меж собой, пили кофе. Дверь открылась, вошла медсестра Диана. Словно по команде мужчины поднялись из-за стола. Профессор Сызганов, добродушно улыбаясь, пригласил ее выпить чашечку кофе. Диана в знак благодарности одарила его очаровательной улыбкой. Когда Диана подошла к столу, Сызганов подвинул ей стул. Один из врачей подал ей дымящуюся ароматом чашечку кофе.

— Я смотрю на вас, Дианочка, и хочется жить и жить, — нежно поглядывая на медсестру, улыбаясь, произнес Сызганов.

Диана, покраснев, опустила голову. Сызганов притронулся к ее руке.

— У вас сегодня грустные глаза. Что случилось?

— Дочка заболела, — тихо ответила она. — Ночью пришлось "скорую" вызывать, ангина у нее.

На следующий день Диану этапом повезли в женскую колонию. Начальник планового караула, прапорщик Дубинин, заполняя путевой журнал на вновь принятых осужденных, задержал в своей руке личное дело Семеновой. Его привлекла фотография.

— Красивая, — вслух произнес он и посмотрел, по какой статье осуждена. Увидев 88-ю статью, часть первая, от удивления свистнул и отложил личное дело в сторону. Заполняя журнал на остальных, непроизвольно несколько раз посмотрел на фотографию. Она словно гипнотизировала его. Дубинин не выдержал, вышел из куне и направился к женской камере, где находилась Семенова. В вагоне была лишь одна женская камера, в остальных находились мужчины. Увидев начальника караула, проходившего мимо камер, осужденные стали просить воды, но он, не обращая на них внимания, прошел мимо. В конце вагона остановился напротив камеры, где содержались женщины. Прижавшись плотно друг к другу, они сидели в два яруса и молча смотрели на него.

Прапорщик сразу увидел ее. Она действительно была чертовски хороша собою. Думая о чем-то, он усмехнулся и направился обратно к себе. Глубокой ночью прапорщик из-под сиденья достал бутылку водки, налил в кружку и одним залпом выпил. Ладонью вытирая рот, от удовольствия рыгнул, посмотрел на фотографию. "Ну что, красотка, погуляем?" — вслух произнес он.

Побаловаться с хорошенькими молодыми осужденными для начальника караула прапорщика Дубинина было привычным делом. Неделями конвой находился в пути вместе с осужденными, и за это время конвой и осужденные успевали поближе познакомиться друг с другом, и в нарушение воинского устава некоторые конвоиры, за деньги осужденных, с выгодой для себя, оказывали им мелкие услуги. Бывали случаи, когда осужденные женщины вступали в интимную связь с молодыми крепкими солдатами. Все зависело от порядочности только одного человека — самого начальника караула. Прапорщик Дубинин к категории порядочных не относился.

Водка постепенно делала свое дело. Он вышел из купе. Вдоль камер прохаживался часовой.

Еще не был подписан приказ о снятии майора Артамонова с должности, а Усольцев уже хозяйничал в его кабинете. Когда в штаб колонии вошел Артамонов, то многие сотрудники, сочувственно глядя на него, интересовались, оставили его в должности или нет. В ответ, слабо улыбаясь, он отвечал, что снят с должности.

В своем кабинете он увидел развалившегося в его кресле Усольцева. Тот даже не встал. Артамонова это задело, в душе усмехаясь, он с иронией спросил:

— Николай Анатольевич, не рановато ли ты опустился в это кресло?

Ехидная улыбка проскользнула по лицу Усольцева, вставая, он ответил:

— Какая разница, сейчас или завтра?

Истекая кровью, физически ощущая дыхание смерти, полковник услышал голос, исходящий из тьмы Вселенной:

— Не мучай себя. Пошли за мной.

В ответ он отрицательно покачал головой и с трудом заставил себя открыть глаза. Приподнявшись, посмотрел на сидевшего рядом солдата. Обхватив голову руками, солдат тихо стонал. По его рукам стекала кровь. Недалеко от них, перевернутая на бок, горела боевая машина. Полковник хотел позван, солдата, но лишь слабо пошевелил губами. Сквозь пелену тумана он с тоской посмотрел на афганские горы. Там, за горами, была его Родина. Он закрыл глаза и вновь услышал тот же голос, исходящий из Вселенной.

— Пошли!

— Нет, — сквозь кроваво запекшиеся губы прохрипел он.

Возле 10 «А» класса остановился юноша. Он взялся за ручку, чтобы открыть дверь, но неожиданно его охватило волнение. Сердце учащенно забилось. «Какие они теперь, ребята? Как меня встретят?» — десятки раз задавал он себе эти вопросы. Он учился в пятом классе, когда отца назначили помощником посла СССР в США. Семья поехала в Америку, и он учился там. Спустя пять лет отца отозвали обратно, и он вновь стал работать в МИД. Семья переехала в свою старую квартиру на Арбате.

Немного успокоившись, юноша открыл дверь. Класс непроизвольно повернулся к нему десятками лиц. Вера Петровна, классный руководитель, остановилась на полуслове и строго посмотрела на вошедшего. Юноша, увидев на себе любопытные взгляды ребят и Веры Петровны, покраснел. В классе стояла необычайная тишина. Первой опомнилась Вера Петровна.

— Русин? Володя? Ты? — неуверенно спросила она.

Он молча кивнул головой. Она подошла ближе и, восхищенно глядя на него, тихо произнесла:

— Боже мой! Да тебя и не узнать! Каким большим ты вырос!

На перроне железнодорожного вокзала в ожидании пассажирского поезда стояла белокурая девушка и ела мороженое. Проходившие мимо четверо молодых парней, увидев ее, остановились. По их глазам можно было понять, что они изрядно навеселе. Ребята, ухмыляясь, смотрели на девушку. Девушка не выдержала и тоже недовольно посмотрела на них.

— Саша, а чувиха классная, — чмокнув губами, обратился белобрысый парень к своему долговязому дружку.

— Может, поделишься? — подошел к девушке долговязый.

— Всю жизнь мечтала, — съязвила девушка и хотела уйти, но они преградили ей дорогу.

Тогда она повернулась к ним спиной.

Шли занятия, когда в класс вошел Володя. Умар, взглянув на него, сразу догадался, что все хорошо. Тот сел рядом и крепко пожал Умару руку.

— Привез? — шепотом спросил Умар.

Володя молча кивнул головой.

— С тебя кило конфет! Понял?

Володя в ответ лишь улыбнулся. После обеда, когда взвод сидел на самоподготовке, в класс заглянул курсант первого курса. Он поискал глазами Русина.