— Договорился я с мастерицей, возьмёт нашу Юльку, — услышала я голос отца.

Понятное дело, что говорил он это маме, а не мне. Я в это время сидела под столом и нагло подслушивала. Скатерть полностью скрывала меня от чьего бы то ни было взгляда, и я не боялась быть замеченной. Тем более, что забралась под стол я задолго до того, как отец вошёл в дом. Честно говоря, я настолько была увлечена своим делом, что вообще не слышала, как вернулся обоз отца, как братья повели лошадей на конюшню.

А занималась я тем, что пыталась открыть бутылку с рыбьим жиром. Утащить её с верхней полки буфета удалось легко, а вот откупорить не получалось. Я надеялась глотнуть немного этого божественного эликсира до того, как кто-то войдёт в комнату. Но деревянная пробка сидела плотно и никак не вытаскивалась. Я, конечно, могла и зубами справиться, но тогда остались бы заметные следы. А показывать то, что я пила из бутылки, мне не хотелось. Рыбьего жира мне мамка давала всего по одной ложечке раз в неделю. И планировала, что этой ёмкости хватит до конца осени. Кроме меня никто рыбий жир не употреблял. Да и мне бы не купили, если бы деревенский знахарь не настоял. Зимой я сильно болела. Помню, что неделю лежала в горячке. Потом ещё месяц передвигалась с трудом. Мамке даже с уборкой по дому помочь не могла… Могла упасть в обморок, просто подметая пол. Вот тогда знахарь и сказал, чтобы меня поили рыбьим жиром. Такое лекарство мне чрезвычайно понравилось. Но отец это дело сразу пресёк и заявил, что ему без разницы, помру я или нет, а тратить лишние деньги на такое дорогое средство он не собирается. Я была не родным ребенком. Хотя мамка любила и жалела, от меня никогда не скрывали, что подобрали младенчика, то есть меня, на лесной дороге. Отец хотел в городской приют подбросить, а мамка упросила его оставить «помощницу». К тому времени в семье было пятеро сыновей, а вот дочки боги не послали. Отец поразмыслил и согласился. На тот момент это выглядело вполне разумно. Предполагалось, что девочка будет по хозяйству помогать, а когда придет пора выдавать замуж, то тут можно сослаться на то, что не родная, и приданого не давать.

Но с первых же месяцев всё пошло не так, как планировал отец. Ребёнком я оказалась хилым и слабым. До пяти лет болела чуть ли не каждый месяц. Кроме того, по мне было видно, что настоящие родители родом из Эриты. Я была белокожей, со светлыми кудрявыми волосами. К восьми годам даже мне стало понятно, что шансов выйти замуж у меня нет. Вернее, может, кто в городе и позарится, но у нас в деревне женихов не найдется, особенно для девушки без приданого.

И вот теперь, сидя под столом, я слушала решение моей судьбы. Как оказалось, отец после ярмарки потратил два дня, выискивая, куда бы меня пристроить. Городские часто брали детей из бедных семей в услужение и даже платили родителям за ребёнка. Отец хвастался, что сторговал меня аж за пять серебряных монет. Конечно, поискать ему пришлось немало. Пекари отказывались брать девочку, горшечники сразу интересовались физическим здоровьем, а просто прислугой я по возрасту не подходила. Но всё же отец смог отыскать, кому меня пристроить.

После обеда меня отвели в мастерскую. Наконец, я узнала, чем занимается госпожа Риан. Она была кружевницей. Кружево я видела раньше всего пару раз. Староста привозил своим дочкам из города праздничные блузы. Так вот, воротнички блузок были обшиты тонким кружевом. Правда, из простых льняных ниток. А госпожа Риан плела шёлковое кружево. Вот тут у меня возникли первые сомнения. Я чуть не расплакалась, потому, что такому никогда не смогу научиться!

Вероятно, мастерица по моему лицу поняла, о чём я переживаю.

— Я взяла тебя ученицей. Но первый год ты будешь только помогать, — пояснила госпожа. — Подготовительной работы много. Прежде всего, нужно наматывать нити. Да и сам шёлк я покупаю в мотках. Его тоже нужно перемотать на катушки. Кроме того, иногда нити мы красим. Но тебе это пока не нужно знать.

Дальше мастерица стала учить меня накручивать нить. Пока я смотрела, мне казалось, что всё просто. На деревянном станке была закреплена короткая веревка с пол пальца толщиной. Эта веревка хитрой петлей закручивалась вокруг коклюшки. А дальше нужно только водить рукой верх-вниз и нить от мотка шёлка равномерно наматывалась на коклюшку.

Правильно зацепить веревочную петлю я смогла раза с десятого. Потом у меня почему-то шёлк никак не хотел накручиваться. Госпожа Риан была очень терпелива и поправляла мне руки. В конце концов, у меня стало получаться. Но в очередной раз, направляя нить, я порезала палец. Вот уж не ожидала, что нитки могут резать, как нож.