Душа моя пелаПовесть о первом контакте. Обычный мальчишка, возвращаясь из школы домой, замечает объявление о приёме в экспериментальную школу-интернат для одарённых детей-переростков. Он и есть переросток: пропустив из-за семейных неурядиц 2 года, Андрей и по возрасту, и эмоционально взрослее своих одноклассников. Пройдя очень странное собеседование, он неожиданно для самого себя оказывается принятым. Школа находится в Западной Сибири и полностью изолирована от внешнего мира. Занятия там совсем не похожи на привычную школьную программу, а учителя все как один носят птичьи фамилии. А подростки, которые там учатся, обладают уникальными способностями : левитацией, телепатией, способностями исцелять и становиться невидимыми. Одаренность самого Андрея пока не проявилась, и у него есть время присмотреться к интернату и его обитателям, что приводит его к неожиданному выводу. Кстати, талант у него и правда особый – умение брать на себя чужую боль.
1
Стоял хороший теплый сентябрь, деревья еще не успели пожелтеть, и все вокруг – и мостовая и дома – было сухое и прогретое. Мне до смерти хотелось уехать куда-нибудь подальше, но на дорогу нужны были деньги, а денег у нас с мамой не имелось. Лишних, по крайней мере: все было рассчитано до копеечки.
И тут мне на глаза попалось это объявление. Вид у него был несерьезный: висело оно, косо прилепленное к фонарному столбу, хотя и напечатано было в типографии, красными и синими буквами. Спешить мне было некуда, домой не хотелось, поэтому я читал все объявления и афиши, которые попадались мне по дороге.
"Объявляется прием учащихся шестых-восьмых классов в спецшколу-интернат для одаренных переростков. Живописные места, санаторный режим, бесплатное питание, общеобразовательная подготовка в рамках десятилетки, уклон по выбору учащихся, обучение ведется под наблюдением психологов. Обращаться по телефону…"
В другое время я бы и внимания не обратил на эту бумажку: мало ли куда приглашают – и на лесозаготовки, и даже на сбор лекарственных трав, – но сегодня я как раз обдумывал свой переход в другую школу, а кроме того, меня зацепили слова насчет "одаренных переростков". Переростком я как раз был самым настоящим, поскольку сидел в шестом классе два года, но до сих пор меня так никто не называл, разве что отец, когда он начинал ссориться с мамой. Между прочим, на него я даже не сердился: он сам измучился за эти годы, не знал, куда деваться, и слов особенно не выбирал.
Я потоптался возле столба, перечитал объявление раз, наверное, десять. "Уклон по выбору" – это мне было понятно, но фраза насчет наблюдения психологов не понравилась. Какие-то смутные мысли вызывали эти слова – насчет колонии для трудновоспитуемых детей или чего-нибудь в этом роде.
2
Машина въехала во двор большого девятиэтажного дома и остановилась возле каменного крыльца: несколько ступенек и железные перила. Невзрачная дверь с белой табличкой "Прием". Прием чего? Стеклотары? Белья? Непонятно.
Я слегка оробел. Посмотрел на шофера, но он, не обращая на меня внимания, рылся у себя в карманах. Пробормотав: "Спасибо", – я вышел из машины и поднялся на крыльцо.
За дверью оказался небольшой тамбур, а за ним – комнатушка без окон. Под потолком на проводе горела голая электрическая лампочка, за столом сидел загорелый молодой парень в темно-синей спортивной куртке. У него было лицо честного футбольного тренера.
– Добрый вечер, – сказал я, подошел и сел на стул.
– Добрый вечер. – Парень улыбнулся, протянул мне через стол руку и назвался: – Дроздов.
