В новый, 1998 год Россия вступила с большими надеждами. Основания для них были, и об этом неоднократно говорил премьер-министр Виктор Черномырдин. Действительно, в экономике страны прослеживались некоторые положительные тенденции. Но преувеличивать их роль главе правительства все же не следовало.

Специалисты скептически относились к заявлениям премьера о том, что страна вступила в стадию подъема. Более того, наиболее критически настроенные исследователи предупреждали: рано говорить о том, что российская экономика вышла из кризиса и стабилизировалась. Механизмы рынка в стране все еще находились на примитивном уровне, финансовый сектор с точки зрения международных стандартов был весьма и весьма слаб, промышленность и сельское хозяйство переживали многолетний спад, научный потенциал разваливался. В силу ряда факторов негативного характера относительная самостоятельность, устойчивость и целостность экономики страны по-прежнему находилась под угрозой.

Не исчезла реальная перспектива превратиться в третьеразрядное государство. Согласно оценкам Всемирного экономического форума, Россия в 1998 году находилась на 48-м месте по конкурентоспособности в списке 49 стран. Американский фонд «Херитидж» поставил Россию по итогам 1997 года на 102-е место в списке 158 государств по так называемому индексу экономической свободы, отмечая чрезмерный бюрократизм, высокую коррупцию, обширный черный рынок и другие слабые места российской экономики.

Объем реального ВВП по сравнению с 1989 годом уменьшился на 51 процент. В 1997 году российский ВВП составил всего 2675 триллионов рублей, что меньше 450 миллиардов долларов по обменному курсу, или около 600 миллиардов долларов по паритету покупательной способности (ППС). По размеру ВВП Россия находилась в 1998 году во второй десятке стран мира. Поэтому расходы федерального правительства уступали расходам правительства США примерно в 20 раз, Японии — в 14, Китая — в 4 раза.

Март 1998 года буквально взорвал плавное течение политической жизни России, прервав череду повседневности с привычными уже схватками пресловутых олигархов, кланов и группировок, переделом власти и собственности. Ситуация в стране была полна динамизма и неопределенности. Каковы явные и скрытые причины разразившегося правительственного кризиса? Почему отставка кабинета производилась столь тайно, без широкого обсуждения в политических и общественных кругах? Имеет ли предложенная президентом кандидатура С. Кириенко шансы на утверждение в Государственной думе? И если нет, то у какой из ветвей власти — исполнительной или законодательной — раньше сдадут нервы? В чем истинный смысл происходивших событий, которые кто-то из аналитиков уже успел окрестить «третьей либеральной революцией», и революция ли это вообще, а если нет, то что именно? Какие процессы скрывались под маской подчеркнуто показного общественного безразличия?

Этими и другими вопросами активно задавалась большая часть политизированной общественности.

Хроника событий, предшествовавших отставке правительства В. Черномырдина, выглядела так.

Президент в период болезни прочел до пятницы, 20 марта, следующие документы:

Одним из последствий распада СССР стало изменение географических очертаний Российской Федерации. Она лишилась почти всех своих портов на Черном море, за исключением Новороссийска, утратила ряд стратегически важных портов на Балтике, оказалась отделенной от Европы новыми государствами, с которыми у нее складывались достаточно сложные, далеко не безоблачные отношения.

Так же непросто складывалось и кавказское направление внешней политики Российской Федерации: государства Закавказья не удовлетворялись отводимой им ролью «санитарного пояса», а зачастую становились проводниками американских, английских, иранских, турецких, ближневосточных, иных интересов и позиций. На этом фоне особенно ощутимо было противодействие экономическим и политическим интересам России со стороны западных государств на мировой арене в ближнем зарубежье. Изменение непосредственного международного окружения Российской Федерации ставило перед ней непростые задачи стратегического значения — надо было формировать новые отношения с бывшими советскими республиками в совершенно иных условиях.

Геополитические изменения на южных рубежах бывшего СССР значительно усложнили этнополитическую ситуацию в регионе Кавказа и Центральной Азии. Особое значение здесь, безусловно, имел фактор их географической близости со странами Ближнего и Среднего Востока. Наблюдалось и весьма значительное совпадение политических и экономических интересов, сходство идеологий, исторических, языковых, религиозных, культурно-этнических традиций. С падением «железного занавеса» мусульмане бывшего Советского Союза получили возможность возрождать и расширять культурные и религиозные контакты со своими единоверцами в государствах Ближнего Востока.

Государства СНГ, Ближнего и Среднего Востока в силу исторического, культурного и ментального сходства одинаково трактуют некоторые международные вопросы. Например, в обеих группах этих государств приоритет отдается коллективным правам наций, а не правам человека. Кроме того, можно отметить некоторое сходство политических систем большинства государств Ближнего Востока и СНГ, в основе которого — психологическая, политическая и идеологическая несовместимость различных социальных и политических групп, усиленная традиционным отсутствием в обществе парламентской культуры, привычной ориентации на конфликт, силу и т. д.

Причины падения правительства В. Черномырдина и политического вознесения мало кому известного «младореформатора» С. Кириенко лежат не на поверхности, как это изображалось в легковесных СМИ. Все было гораздо глубже.

Умный молодой премьер напоминал цветок. Но ведь люди знают, из чего произрастают розы. Какая почва взрастила С. Кириенко? Чьи интересы он выражал? Или, может быть, правильнее поставить вопрос так: какая часть элиты поручила ему выражать ее интересы?

К марту 1998 года в России самыми крупными и влиятельными элитами стали газовая, нефтяная и банковская. Первые две роднило то, что они возникли на базе государственной экономики. Третья относится к частному сектору.

Газовики и в советские времена были сплочены и организованы, а потому раньше всех осознали и реализовали все преимущества «естественной монополии» при неразвитом рынке. Уже в 1990 году отрасль вышла из-под непосредственного подчинения союзного правительства, эффективно реорганизовавшись по собственной инициативе в государственный концерн «Газпром». Решающую роль в этом сыграл лично В. Черномырдин.

Спустя почти полгода после случившегося американский журнал «Ньюсуик» поведал о многих неизвестных россиянам деталях августовской финансовой катастрофы.

«Итак, 16 августа, воскресенье, полночь. Белый дом в Москве окружен джипами — автомобилями, на которых предпочитает ездить личная охрана предпринимателей в посткоммунистической России. Джипы припаркованы неподалеку от пятачка, где в 1991 году, стоя на танке, Б. Ельцин остановил путч, спасая М. Горбачева. Но в августовскую ночь 1998 года готовился новый поворот истории. И если героический поступок Б. Ельцина в 1991 году знаменовал рассвет новой России, то события 16 августа могли означать начало ее долгих сумерек.

Внутри Белого дома собрались работодатели охранников — олигархи, дюжина самых богатых предпринимателей России. Они выбрали Б. Ельцина в 1996 году (или по крайней мере его избрали на их деньги), и они более чем были заинтересованы в правительстве Б. Ельцина. 16 августа олигархи слетелись в Белый дом потому, что знали: Россия стала банкротом, пала жертвой собственной некомпетентности и жестокого глобального экономического кризиса. А если правительство рухнет, то вскоре также могут лопнуть и банки, контролируемые олигархами.

Поэтому они неотлучно пребывали в ожидании информации от экономических мозгов России — молодого премьер-министра С. Кириенко, двух главных архитекторов перехода России от коммунизма к капитализму — А. Чубайса и Е. Гайдара — и главы Центрального банка С. Дубинина.