Известный египетский писатель Гамаль Аль-Гитани обратился в своем историческом романе «Аз-Зейни Баракят» к событиям начала XVI века, когда Египтом правила династия мамлюков-бурджитов. Аль-Гитани не только передает гнетущую обстановку полицейского террора, когда доносы и пытки стали нормой жизни, но и разоблачает демагогию властей, пытавшихся обмануть народ.
Гамаль Аль-Гитани
Аз-Зейни Баракят
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Месяц раджаб 922 г. хиджры.
Август — сентябрь 1517 г. н. э.
ГЛАВА ВТОРАЯ,
НАЧАЛО ДНЯ
Предутренний сон чуток. Лучи солнца не достигли еще кварталов аль-Хусейиии, аль-Батынии, аль-Джамалии, аль-Атуфа. Зато ясно видна на горе Крепость со своими стенами и башнями. Отряд мамлюков, который прошел по улице Хадрат аль-Бакар, появился не из Крепости, а из дома эмира Канибая ар-Раммаха, конюшего султана. Они пересекли аль-Халидж и не спеша направились к воротам аль-Лук, с саблями наголо приветствуя нарождающийся день. Водоносы, которым они встретились около ворот аль-Лук, первыми просыпаются в городе, развозя по домам воду из Нила. Им было неизвестно, куда направились всадники, оставляя под копытами своих коней круглые углубления в пыли.
Аз-Зейни Баракяту бен Мусе, хранителю мер и весов
Свидетельствуем, что нет бога, кроме аллаха, и нет ему равного, и на том будем стоять при любом правлении. Наши мечи поднимутся на отрицающих сию истину, и по справедливости. Мы утверждаем, что Мухаммед — раб его и посланник, самый достойный из всех, кто совершал деяния во имя справедливости и добра и кто наисправедливейшим образом определил вес и долю нашей нации. Да снизойдет на него милость аллаха, на род его и на следовавших за ним, которым зачтутся все труды их.
Итак, знай, что мы первыми обратились к тебе с письмом. Желая безопасности подданным во всех провинциях и селениях, мы хотим, чтобы ты ведал, о чем пишут. О тайной стороне дел ты можешь узнать только через людей, поставленных нами среди мусульман. Злонамеренные перешептывания не услышишь, не прибегая к нашей помощи. Такой порядок заведен в султанате с тех пор, как мы помним себя. По обычаю дела, что отводят от нас и большое зло и малое, находятся в нашем ведении. У нас служат тысячи людей, о которых никому не ведомо. Все они на службе у султана. А его люди не смыкают глаз. Храня покой подданных, они проникают всюду, трудятся без устали и не покладая рук. Поэтому мы решились указать тебе и известить о том, чему надлежит следовать, а именно о необходимости посылать нам каждый вечер подробный отчет о тех нарушениях, которые твоими людьми установлены, дабы нам было ведомо, кто их совершил, чтобы наказать злодеев и защитить благочестивых и преданных. Мы просим также прибегать к помощи наших глашатаев, чтобы можно было следить за тем, что они говорят и с чем обращаются к черни. Это дело могло бы показаться тебе ничтожным и глупым, а между тем оно может иметь вредные и опасные последствия. Мы могли бы объяснить их тебе при первой же встрече, поскольку мы стремимся к миру и знанию. Сего требуют от нас порядки и установления, существующие с незапамятных времен. Мы всегда им следовали и будем следовать, покуда они существуют. Не нами они придуманы, а завещаны нам от предков наших…
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
САИД АЛЬ-ДЖУХЕЙНИ
Он любит этот дом, его обитателей, его камни, деревянные ставни его балконов, резьбу на стенах, освещение, комнату с высоким потолком для чтения Корана в дни рамадана. Примерно посредине дома расположены узкие окна, за которыми находится женская половина. Оттуда они слушают стихи из Корана, оставаясь скрытыми от чужого глаза. Через одно из этих окон выглядывает она, следит за ним, рассматривает его. У него перед глазами стоят разноцветные куски мрамора, которыми выложено дно фонтана посредине небольшого внутреннего сада, пушистые ковры, которые не дают ее нежному телу ощутить твердость стены. Ножки Самах ступают по этим переходам, когда в доме нет посетителей. Тайная радость наполняет сердце Саида — его не считают здесь чужим.
Внимая шейху Рейхану, Саид видит, как Самах входит в одну из комнат и выходит из нее, смотрит в окно, удобно устроившись на ковре. Эта радость не покидает его уже семь месяцев, с третьего дня праздника разговенья: она вошла, склонив голову от смущения, стыда и волнения. Ее маленькая тонкая кисть трепетала, как трепещут надеждой сердца ожидающих ночью двадцать седьмого числа рамадана
[31]
первого шепота нарождающегося дня. Ах, как сильна любовь! Самах кажется ему сиянием, мечтой. Он не замечает ее плоти. Не видит ее шеи, груди, плеч. Она как недостижимая вершина, как цветок, который нельзя сорвать.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Обращаемся ко всем мусульманам на земле.
Мы раскроем вам то, чего ждут все давно, дабы стало уроком оно для того, кто способен уроки извлечь из того, что прошло и что есть.
А подробности дела таковы:
Год назад господин наш султан изволил приказать человека по имени Али бен Аби-ль-Джуд со всех постов снять и главному хранителю мер и весов передать для подробного дознания. Долго испытывал он наше терпение, ибо мы против пыток и их применения. В этом причина прошествия долгого времени между передачей нам Аби-ль-Джуда и раскрытием его преступления.
