Психоматрица нашей современницы вселяется в тело жены Николая II. Сама Аликс отвечает за отношения с Николаем, а попаданка гоняет в хвост и гриву всяких министров и занимается крутым прогрессорством. Много тактико-технических характеристик, слишком мало жизни героев.
Пролог: Погружение
Одно из самых неприятных качеств времени как измерения — движение по нему возможно только в одну сторону. Как по анизотропному шоссе. Но это относится только к физическим объектам… По крайней мере, так полагают.
Если любящие родители вдобавок к фамилии "Зеленина" наградили вас красивым именем "Елена", то быть вам до скончания своих дней Елкой. Причем Зеленой. Если, вдобавок к этому, вы будете значительно умнее своих одноклассников — но все же не настолько, чтобы не выдавать своего превосходства — ухитритесь за один год вытянуться в тощую голенастую жердину выше всех в классе, догнав к окончанию школы рост до метра восьмидесяти семи, и при этом ваше лицо будет отпугивать не только привередливых агентов модельных агентств, но даже и непривередливых, вечно озабоченных мальчишек из вашего класса… То вам обеспечен такой роскошный букет неврозов и комплексов, что психиатры будут рыдать от счастья, глядя на пухлую папку вашей медицинской карты.
Елка Зеленина прибыла в Москву именно такой — высокой нескладной дурнушкой, переполненной мозгами и комплексами. Теперь, шесть лет спустя, узнать её было невозможно. Пятнадцатисантиметровая шпилька, несколько самостоятельно сшитых нарядов, выглядящих полным "от кутюр", но стоившими на несколько порядков дешевле, отработанная перед зеркалом походка… Визит к стилисту обошелся ей в сумму, которую раньше она не могла представить и в страшном сне — но он стоил всех денег, которые запросил. До последнего цента. Войдя к нему Чудовищем, она вышла Красавицей, да такой, что мужчины на улице от одного взгляда теряли дар речи.
Несколько месяцев активной "общественной" жизни имели следствием сравнительно богатый сексуальный опыт и глубокую мысль о том, что этим сволочам нужны только морда лица и фигура тела, до того, какая подо всем этим скрывается личность, им и дела никакого нет.
Часть первая: "ГЛУБИНА-ГЛУБИНА…"
Глава первая
Тело ощущалось как-то… как-то не так. Совсем по-другому и очень… непривычно. Как и почему по-другому и в чем непривычно, из памяти вылетело… Вдобавок, оно совершенно не болело! Почему тело должно было болеть, не вспоминалось тоже… но убежденность, что болеть оно было обязано! Хоть где-нибудь! Отчего-то не проходила. Пошевелить пальцами. Затем пальцами ног. Громадное облегчение — слава богу, не паралич! — сменилось нарастающим ужасом. В сознании кружились какие-то смутные образы — стоило попытаться их поймать, как они ускользали, издевательски хихикая над неуклюжими попытками.
Охота на неуловимые… мстители? При чем здесь? Клочья сознания! Чем-то смахивающие на облака — они были белые, пушистые… и растворялись в воздухе — была так утомительна… Сон обрушился, как мягкая теплая лавина, погребая под собой…
Поднимаясь из теплых глубин, она вспомнила… Вечерний проспект, сплошной поток машин в четыре полосы. Её "Волга-24", поигрывая форсированной V-образной восьмеркой, когда-то собранной из четырех движков, снятых с разбитых "Мерседесов", рвется обогнать длинный медлительный автопоезд… Вылетевший на встречную громадный внедорожник типа "Пригород", получивший громкое имя "вездехода" по ба-альшому блату… Летящие в лицо многочисленные фары, громовой скрежет сминаемого железа и ослепительная вспышка боли… Вот вам и рецепт. Коктейль "Лобовая атака". Три тонны железа с двумя центнерами пьяного мяса за рулем… Ещё хорошо, что жива осталась.
Глава вторая
Организация похорон задерживалась, и тело умершего царя вынуждено было ждать, пока в Москве и Петербурге всё уладят — минимум неделю. Брачная церемония, вначале запланированная на весну следующего, 1895-го, года, была ускорена по настоянию Николая, и теперь семейство расколол новый спор: сам Ники, вдовствующая императрица, братья-Михайловичи, сыновья великого князя Михаила, приходившегося новому императору двоюродным дедом, и некоторые другие — включая, конечно, и Александру — считали, что лучше всего сделать свадьбу в Ливадии. Спокойно, тихо, пока тело старого Императора ещё находиться здесь и душа его витает под крышей дома, благословляя молодых. Дядья же Николая, четверо братьев умершего царя — независимые личности с сильным характером и большим влиянием в семье — считали, что брачная церемония племянника является, помимо прочего, слишком значительным национальным событием, чтобы проводить его конфиденциально, только в семейном кругу.
Для Ники это означало, что ещё не менее месяца для Аликс будут только короткие свободные минуты урывками, между приемом траурных депутаций и представлением министров.
Для Елки и Аликс это означало, что на всех приемах и представлениях, заседаниях и прочих правительственных мероприятиях она присутствовать не сможет. А между тем Николай настолько легко поддавался влиянию чужого авторитета, что иногда приходила в ужас даже безумно влюбленная в него Аликс. И особенно сильно на него влияли люди высокого роста — такие, как все четыре дядюшки (Николай удался не в породу — был малоросл и щупловат), Победоносцев, Плеве, Витте… Или — она сама. Тело Аликс было ниже, чем те сто восемьдесят пять сантиметров, которые остались сто лет тому вперед, но над ста шестьюдесятью восемью сантиметрами роста Императора царица возвышалась на голову.
"Нельзя допускать к нашему флюгеру чужого ветра"
, как образно выразилась Елка. Аликс отругала её за форму — и действительно, не стоит так об императоре — но полностью согласилась с содержанием.
Глава третья
Выехали через две недели после кончины Александра. Казаки и стрелки, чередуясь, донесли гроб от ливадийской церкви до ялтинской пристани, на шканцах крейсера "Память Меркурия" под тентом из бело-голубого Андреевского флага везли мертвого императора вдоль крымских берегов. Шторм, как будто почтивший свадьбу, возобновился, сильно качало.
Александра Федоровна, проявив, по мнению большинства новых родственников, совершенно неуместную любознательность, облазала весь корабль, познакомилась со всеми офицерами и поразительно быстро и подробно освоилась в корабельном быту. И выучила множество цифр, не имеющих для неё никакого смысла. ПОКА не имеющих.
"Память Меркурия", единственный числящийся в составе Черноморского Флота крейсер, по-настоящему крейсером не является. Пароход Доброфлота "Ярославль", построенный в 1882 году во Франции, мог миновать Босфор только безоружным. В Севастополе он получил вооружение: шесть 152/28-мм орудий образца 1877 года
[4]
(устаревших уже на два поколения — в 1885 году на вооружение приняты шестидюймовки Бринка в 35 калибров, а в 92-м — скорострелки Канэ
[5]
) и четыре 107/20-мм пушки. Установленные на морские лафеты
полевые
орудия, 4,2-дюймовые батарейные пушки образца 1877 года. Ещё восемь малокалиберных пушек, четыре поворотных торпедных аппарата и возможность взять вперегруз до 180 мин. Англичане называли подобные корабли "armed merchant cruisers". В русской терминологии — "вспомогательные крейсера", ВСКР.
Елка не слишком интересовалась паровым до-дредноутным флотом. Он не входил в сферу её интересов как историка, и ни один из её парней этим особо не увлекался. Вероятно, потому, что за всю эпоху парового броненосного флота Российские ВМС дали только одно генеральное морское сражение — в Цусимском проливе. Конечно, ЭТУ битву пытались переиграть неоднократно — хотя бы виртуально, если уж не вышло в реальности — но никаких подробностей её память не сохранила, кроме общего итога: победа Японии висела на тончайшем волоске совершенно дикого совпадения случайностей, которую иначе, как благоволением их Богов, объяснить было невозможно.
Глава четвертая
С каждым днем Николай все больше погружался в пучину дел. Один за другим шли министерские доклады, в бальном зале состоялся прием полного состава Сената, чередой прошли через кабинет генерал-губернаторы, затем уж повалили косяком — губернаторы, командующие войсками, атаманы казачьих войск… Все это время новобрачные теснились в четырех комнатах, которые Николай занимал ещё в бытность цесаревичем, но к Рождеству должны были закончить оформление покоев в Александровском дворце в Царском. Изящное двухэтажное здание в классическом стиле более всего отвечало понятию "дом". Ведь не считать же домом золоченую громадину Зимнего? С Гатчиной же, где укрывался от революции и террористов покойный император, у Ники были связаны
воспоминания
. Начисто исключавшие всякую возможность там поселиться.
В центральном корпусе дворца находились парадные комнаты и официальные помещения, в одном из крыльев были размещены комнаты министра двора, часть фрейлин, камергеры и некоторые службы Двора, например, придворная полиция. В другом крыле Николай и Александра собирались основать свой мир с тщательно спланированным домашним хозяйством. Комнаты Александры начали отделывать, пока она была в Крыму — занавеси, обивка мебели и подушек были сделаны из яркого английского ситца розовато-лиловых тонов, того же, любимого ею цвета, толстый ковер с длинным ворсом, по которому расставлена розово-лиловая и белая мебель…
Не всякому дано воплотить свои грезы в реальность — но собственный ежегодный доход Николая как главы дома Романовых составлял двадцать четыре миллиона рублей золотом. И ещё шестьдесят два миллиона в год шло от казны на содержание Двора Его Императорского Величества. На такие деньги можно было воплотить в жизнь что угодно! Ну, почти.
Расходы Императорского дома ведь были немалыми — семь дворцов (Зимний и Аничков в Петербурге, Александровский и Екатерининский в Царском Селе, Петергоф, Гатчина, Ливадия и Большой Кремлевский Дворец в Москве), пятнадцать тысяч чиновников и слуг, императорские поезда и яхты, три театра в Петербурге и два в Москве, Императорская Академия Художеств и Императорский Балет…
Глава пятая
Развлечений в Царском Селе было раз-два, и обчелся. Влюбленные Ники и Аликс играли в четыре руки на фортепьяно, вместе рисовали, рассматривали альбомы и вычитывали смешные стихи из старых модных журналов — и были счастливы. Избалованная двадцать первым веком Елка вообще отказывалась считать это удовольствием. Из всего, что казалось молодоженам истинным райским блаженством, ей нравились только совместные верховые прогулки и совместные же упражнения в тире.
Аликс, изредка отвлекаясь от почти наркотического состояния нирваны, в которую её погружала семейная жизнь, на брюзжание напарницы отвечала, что в Елке говорит низкая зависть. Елена возражала, что ни капельки не завидует, но её уже достало сидеть в Туннеле Теней за броневой заслонкой! И что Аликс, прежде чем уединяться с мужем черт знает где черт знает как, могла бы хотя бы предупреждать! Ведь случалось, что вырывающийся из её обнаженного экстазом сознания поток эмоций прорывался в Туннель совершенно неожиданно — захлестывая и топя Елку в водоворотах чувств, которые принадлежали
не ей!
А хуже всего было, когда эти чувства сопровождались
ощущениями!
Словом, в том что касается личной жизни…
Ужас.
