Старые, как вселенная, звёзды умирали. Умирали в полной тишине необъятного Мироздания, гасли и возрождались вновь, чтобы светом озарять черноту пространства. Ибо нет ничего, более прекрасного в этом холодном мраке, чем сияние, указывающее заблудшему путнику правильное направление однажды выбранного им пути…

И как эта, родившаяся в незапамятные времена аксиома, столь же древней и постоянной является борьба. Вечное противостояние двух Сил, настолько отличных друг от друга, что о каком‑либо компромиссе в отношениях между ними даже не может быть речи. А если всё же может? Кто знает…

В прицеле автомата из‑за груды различного хлама появилась крадущаяся фигура. Короткая очередь, согнув её ещё сильнее, откинула бандита к стене здания. Захрипев, тот выронил оружие из рук и остался в положении эмбриона. Перекатившись на другую сторону улицы за очередную преграду, сталкер вновь приготовился к стрельбе. Бандиты, улюлюкая, приближались с двух сторон, уверенные, что добыча никуда не ускользнёт из рук. Но на этот раз ошиблись в расчётах. Гончий и Петя Француз, уже являющиеся жертвами бандитской засады, лежали по разным сторонам улицы без признаков жизни. Жалко ребят, ведь столько прошли вместе и испытали, из множества передряг выпутались. А недалеко от бара, окончательно успокоившись и дав предчувствиям и осмотрительности слабинку, внезапно нарвались на неприятность.

Петя Француз погиб первым. Только шёл, смеялся, рассказывая о планах на будущее. Сталкеры никогда не загадывали далеко наперёд, в слишком суровых краях находились. В любой момент могло случиться всё, что угодно. И вот случилось. Не сможет больше Француз осуществить своих планов. Лежит на куче кирпича, выпавшего из стены полуразрушенного дома.

Гончий прожил не намного дольше, перебежал только на другую сторону улицы, а вот позицию для стрельбы занять так и не успел. Из окна третьего этажа прямо по всей длине тела прошла автоматная очередь. В делах сталкерских Гончий считался ветераном, больше года успел поколесить по Зоне. Прошёл около сотни тяжёлых рейдов, многих товарищей на тот свет проводил и ни разу серьёзно не пострадал. Спасали быстрые ноги, уносили хозяина от беды. Видно и вправду говорят, что волка только ноги кормят. Не выручили Гончего в этот раз ни везенье, ни ноги. Земля вам, ребята, пухом. Не жгучим, конечно.

Цивилизация давно переступила барьер эволюции, когда индивидуум, находясь в смертной телесной оболочке, по окончании отмеренного ему природой срока, становится потерянным для всех. Вместе с накопленными за годы жизни опытом и знаниями, столь полезными для общества. Бессмертие. Не о нём ли мечтает всё живое? Вечность. Процветание. Наверное, к этому стремится любая искорка жизни, возникшая на холодном камне или прогретой тёплыми лучами ближайшей звезды почве вращающейся вокруг светила планеты.

Процесс развития общественного целого остался в далёком прошлом. Теперь цивилизация выглядела как единый разум. Правда индивидуальность каждой особи частично сохранилась в той форме, которую она желала принять, в зависимости от различных обстоятельств. Самым удачным моментом явилось избавление от смертности в прямом смысле этого слова.

Результатом совершенствования цивилизации оказалось стремление любыми способами отторгнуть всё негативное, что длительное время мешало нормальному развитию общества. Попытались и так преуспели в этом, что в итогеэкспериментов разум, как это ни прискорбно, разделился надвое.

Два противоречивых, как само Мироздание, и настолько далёких своими помыслами друг от друга разума. Как свет и тьма, как тепло и стужа, а именно — Добро и Зло образовали противоположные лагеря, которые своей нескончаемой борьбой привели цивилизацию к вечной войне.

— Тебе надо было дать кличку не Рекс, а Армаггедон. Тридцать восемь наёмников, как щенков! Теперь понимаю, почему вокруг тебя парни гибли. Энергетика из тебя бьёт ключом, словно магнит, притягивая неприятности. Знаю, что твоей прямой вины в этом нет, но послушай, что скажу. Давай‑ка, разберись сначала с собой, а потом уже и о напарниках будешь думать. Я Купера отправил к Степанычу на Кордон, там спокойнее. Тот обещал парня по поручениям отправлять только до Приграничья и обратно. Пока не окрепнет совсем. — Максим согласно кивнул, глядя на Большого исподлобья. Бармен, выдержав паузу, продолжил, — а как с тобой быть? Ты молодец, всем доказал, что за напарника готов разорвать на части кого хочешь и в любом количестве. Были даже такие, кто сразу начал проситься с тобой в рейды. Я всем объяснил, что у тебя поручение особой важности, с которым можешь справиться только ты единолично. Так что, пока будешь работать один. А за парня, правда, большое спасибо, и за то, что не подвел меня самого. Я только теперь понял, в какую авантюру втянул нас обоих. Знал бы сразу, что там наёмники засели, ни в жизнь вас с Купером на Агропром не отправил. Хм — м-м. Впервые вижу, чтобы с Синдикатом кто‑то так просто в войнушку решил поиграть, да ещё и с полной победой. Вот ведь чертяка! Но серьёзность положения воспринять должен.