1888 год принес миру много интересного и значимого.

Лондон потрясли убийства Джека-Потрошителя.

Генрих Герц в Карлсруэ доказал реальность электромагнитных волн.

Джон Данлоп запатентовал в Белфасте накачиваемую воздухом велосипедную шину.

В Лондоне была сделана одна из старейших сохранившихся звукозаписей на усовершенствованный фонограф Эдисона — оратория Генделя «Израиль в Египте», исполнявшаяся хором из 4000 голосов на фестивале в Хрустальном Дворце.

Раннехристианский трактат

Pistis Sophia

(в дословном переводе с греческого —

Вера-Премудрость) [2]

названный этим именем его первым переводчиком, известным немецким египтологом Морицем Готтхилфом Шварце но имени одного из Эонов поздней христианско-гностической космологии (оригинальное название, встречающееся в самом тексте —

Книги Спасителя

), был переведен на коптский язык, вероятно, в начале IV века н. э. и является интерпретацией не сохранившегося греческого оригинала, гипотетически датируемого концом III века н. э.

[3]

К сожалению, нам остается лишь гадать, к какой религиозно-философской системе, существовавшей в рамках раннехристианской (т. е. гностической) гетеродоксии, принадлежит трактат, поскольку мысль о том, что его авторство принадлежит одному из последователей гностической школы Валентина, или даже что он является экзегетическим текстом, написанным самим Валентином (следовательно, написанным не позднее II века), популярная среди исследователей в XVII 1-начале XX веков, впоследствии не нашла серьезных, научно обоснованных подтверждений. По сей день, однако, наиболее вероятной остается версия появления трактата из-под пера

продолжателя

(или одного из продолжателей) традиции наиболее поздних валентиниан III века н. э.

Даже сейчас, спустя 65 лет после обнаружения в апреле 1945 года обширной гностической

Библиотеки Наг-Хаммади

, общий объем текстов которой даже превышает объем исследуемого Папюсом манускрипта, его значение трудно переоценить. Он является самым объемным из позднеантичных гностических текстов (свыше 380 страниц коптского текста в разных переписанных версиях

[4]

) и самым поздним из них. Автор (авторы) его словно чувствовал грядущую — спустя лишь очень немного лет — окончательную победу церковной ортодоксии, когда будет уже не до написания «еретических» текстов такого объема и масштаба и уж тем более не до их более или менее свободного распространения, и потому хотели срочно успеть сказать

посвященному

читателю всё то, что до тех пор оставалось за скобками в других гностических текстах. Похоже на то, что эта задача оказалась успешно выполненной, хотя в трактате (так или иначе, данное обстоятельство было отмечено Папюсом в его работе) имеется ряд «фигур умолчания» и не до конца раскрытых тем.

Действительно, трактат носит ярко выраженный

Первые статьи о