Тема цикла этих статей – современный ревизионизм в истории, которая в последние годы снова становится полем боя. Российской аудитории, в т. ч. Интернет-аудитории, этот процесс известен хорошо. Это и первые попытки радикально переписать историю СССР в ходе перестройки; и продолжающие эту традицию «новые трактовки» событий Великой отечественной войны; и «сенсационные открытия академика Фоменко» и его последователей; и рождающиеся на постсоветском пространстве новые мифы, которые касаются отношений России с Украиной, Кавказом или странами Балтии; и писания некоторых русских националистов, по одиозности не уступающие их зарубежным коллегам.

Этот процесс идет не только в нашей стране. По своей основной специальности я историк-востоковед, и потому хорошо представляю себе то, как подобная борьба ведется в Северо-Восточной Азии. Здесь можно вспомнить и дискуссию между Кореей и Китаем по вопросу истории и принадлежности Когурё; и «иски» Кореи и Китая к Японии относительно неправильного освещения событий в японских школьных учебниках; и пересмотр некоторых положений истории в самой Южной Корее, в том числе периодические всплески высказываний о «русской угрозе Корее», и политику властей РК и ориентирующихся на них некоторых представителей корейской диаспоры.

Нельзя не отметить и ревизионистов Запада, чья область пересмотра истории в основном связана с проблемами холокоста, хотя особенно меня поразили работы «народных историков»,— от новых русских и не только националистов до их западных аналогов вроде Г. Мензиса, известного своей книгой о том, как во время династии Мин китайцы открыли Антарктиду и проходили Северным морским путем.

В меру своих скромных способностей я стараюсь противостоять этому явлению как на «своем участке фронта», так и пытаясь написать материал общего характера, который бы, с одной стороны, позволил аудитории смотреть в корень и видеть причины этого явления, а с другой – хорошо понимать, какие методологические ошибки допускают те, кто пытается пересматривать историю, не имея для этого соответствующих знаний, и какими приемами они пользуются для навязывания аудитории своей точки зрения. Я постараюсь быть объективным, поскольку политическая ангажированность того или иного ревизиониста не тождественна для меня его научной чистоплотности. Кроме этого, автор текста рассчитывает на то, что такие имена, как Резун, Фоменко или даже Шведов, не нуждаются в дополнительном представлении. Первая версия этого материала, родившаяся на волне свистопляски вокруг шестидесятилетия победы в Великой отечественной войне, была написана в 2005 г. и достаточно широко разошлась по Интернету, особенно – ее раздел, посвященный приемам манипуляций фактами и их фальсификации. Эта версия переработана и дополнена примерно на треть.

Как человек, ассоциирующий себя с конфуцианской культурой, я привык относиться к истории с особым вниманием, ибо в отличие от западной научной традиции, где история воспринимается практически так же, как и другие разделы науки, на Дальнем Востоке истории отводилось особое место и придавалось практически сакральное значение. Будучи набором прецедентов, дидактически иллюстрирующих то, как должно или не должно поступать правителю и его подданным, история рассматривалась связующим звеном между реальной политикой, с одной стороны, и этикой и моралью, с другой. Историческая традиция народа и связанные с ней «государственные мифы» («миф» в данном контексте означает «легендизированный» вариант истории, а не миф как небылицу) представляются мне чрезвычайно важными для воспитания правильного национального/патриотического самосознания. Исторический миф олицетворяет ту историю, которой ты гордишься и в которую хочешь верить. Славные предания, которые питают твой патриотизм и твою самоидентификацию как члена общности, которая является носителем этой истории.

Понятие «государственного мифа» очень хорошо объясняется на примере преподавания истории детям (или, если угодно, написанием курса истории «для чайников» вообще). На том этапе, когда ценности патриотизма и национальной гордости закладываются в сознание молодого поколения, оно бывает еще не способно воспринимать историю как непрерывный поток событий и тенденций. Непрерывный процесс преобразуется в последовательность неких знаковых событий, каждое из которых четко отпечатывается в памяти и является своего рода примером национальной гордости или тяжкого испытания, которое страна/нация с честью преодолела. Понятно, что государственная трактовка истории почти всегда несколько отстоит от реальных фактов, так как являет собой версию события, причесанную официальной пропагандой. Особенно это касается школьных учебников, которые закладывают основы мировоззрения. В этом случае государственный миф должен давать запоминающуюся «красивую картинку». Очень хорошим примером здесь является история Ивана Сусанина. Согласно историческим сведениям, этот человек действительно совершил подвиг, не выдав полякам местонахождение царя и был запытан ими до смерти. Но эта история не очень выделяется из общей массы подобных ей, в отличие от красивой легенды об армии, которую завели в болото. Похожая история связана с подвигом Александра Матросова. Если бы он просто закрыл собой амбразуру, пулеметная очередь перерубила бы его либо его отбросило бы волной от выстрела. На деле он забрался на дот сверху, снял шинель-скатку и, зацепив ею торчащий ствол пулемета, потянул его вверх, на себя. Немцы ухватились за шинель со своей стороны и, в конце концов, сдернули его вниз, под пули. Но пока Матросов и расчет дота боролись за контроль над пулеметом, советские солдаты успели подойти и уничтожить огневую точку. Однако, человек, затыкающий амбразуру своим телом,— это очень яркий образ героического самопожертвования. Здесь же можно вспомнить и Зою Космодемьянскую, которая изначально была героизирована за те слова, которые впоследствии были «изъяты» из легенды о ней. После «Всех не перевешаете» было «С нами Сталин!», и изначально о ней говорили именно как о девушке, которая умерла с его именем на устах. От такого «причесывания» подвиг этих людей не перестает быть подвигом, но превращается в миф.

Конечно, рано или поздно человек знакомится с неканоническими точками зрения, и тогда у него появляется выбор – верить или не верить официальному мифу и если верить, то — в каком объеме. Но к этому времени его мировоззрение как гражданина уже в основном сформировано. Ревизионизм есть для меня

Именно поэтому я очень жестко отделяю попытку историка установить объективную истину и пересмотрев некие исторические стереотипы, вернуться от мифа к реальности, от стремлений, жонглируя фактами, заменить один миф на другой. С точки зрения конфуцианца-государственника, «покушение на историю государства» есть серьезное покушение на его идейные основы. Как сказал Мао, «сознание врага и политическая воля его лидеров является гораздо более важной целью, чем тела его солдат». Деструктивное влияние ревизионизма в этом вопросе очень велико, поскольку мифы, которые служат объектом покушения, как правило, являются краеугольными камнями той или иной идеологии или знаковыми примерами, которые служат для воспитания национальной гордости.

Можно обратить внимание на то, что ни один из ревизионистских мифов, касающихся современной истории России и СССР, не является позитивным: они разрушают старые конструкции, но при этом не выстраивают ничего взамен. И потому, с точки зрения «теории заговора» деятельность Резунов и Фоменко можно расценить как целенаправленное воздействие на разрушение исторической памяти и ослабление патриотических чувств. Поясним. Наблюдая в преддверии 60-летия Победы наплыв фильмов, статей и телематериалов вполне определенной направленности, человек, не знакомый с историей войны очно, окончательно свыкнется с мыслью, что победой нам гордиться нечего,— режим был кровавый и ужасный, Гитлер, конечно, был хуже, но совсем немножко, так как хотел убить всех евреев вообще, а Сталин уничтожал только самых талантливых представителей своего народа и его интеллигенции; армия могла побеждать, только закидывая врага своими трупами (и вообще, все победы были одержаны только штрафбатом, в спину которого стрелял заградотряд); на оккупированной территории советские войска были хуже фашистов, не уступая им в насилии и мародерстве. Между тем, на фоне отсутствия у нас до сих пор государственной идеологии победа в войне является одним из наиболее важных знаковых событий, служащих источником патриотизма. Когда же каждое из подобных знаковых событий дискредитируется, у нас получается страна, которую не хочется и незачем защищать. Что в ней было и есть такого, что достойно сохранения?