История, как и природа, любит контрасты и причуды. Ими полна и история коммунистической партии Советского Союза: первый съезд РСДРП считается в СССР официальной датой образования КПСС, но его организатором был непримиримый враг большевизма — «Общееврейский рабочий союз в России и Польше» (Бунд); из девяти делегатов съезда восемь человек стали впоследствии антибольшевиками, а девятого Сталин уничтожил во время великой чистки со всей элитой большевизма; первым программным документом русского пролетариата считается Манифест I съезда, но его автором был идеолог русской буржуазии П. Струве. Тем не менее, I съезд как раз в истории большевизма действительно имеет исключительное значение именно потому, что он впервые создал то знаменитое учреждение, которое потом сделает эпоху: Центральный Комитет.

I съезд Российской Социал-демократической Рабочей партии (РСДРП) происходил 1–3 марта 1898 года под видом вечеринки по поводу именин жены одного из социал-демократов. Маленький деревянный домик на окраине Минска, в котором заседал съезд, находился на узкой улице прямо напротив здания конной жандармерии («История КПСС», т. 1, Москва, 1964, стр. 260–265). Заседать под носом полиции считалось лучшим способом конспирации.

Делегаты на съезд были избраны от «Союзов борьбы за освобождение рабочего класса» Петербурга, Москвы, Киева, Екатеринослава, редакции «Рабочей газеты» (Киев) и Бунда. Лидеры Петербургского «Союза» В. И. Ульянов (Ленин) и Ю. О. Цедербаум (Мартов) отсутствовали, так как находились в ссылке. Первый ЦК состоял из трех членов. Ими были А. И. Кремер (лидер Бунда, созданного в 1897 г.), С. И. Радченко (отошел от большевизма в 1907 г.), Б. Л. Эйдельман (погиб в сталинской тюрьме в 1942 г.).

В резолюции съезда о роли и месте ЦК в партии сказано следующее:

«Исполнительным органом партии является Центральный Комитет, избранный съездом партии, которому он и отдает отчет в своей деятельности».

Побитые на II съезде меньшевики еще тогда постарались взять реванш в заграничных партийных организациях, где они с самого начала имели преобладание. Был созван съезд заграничной организации РСДРП — «Лиги русской революционной социал-демократии», который, осудив «бюрократический централизм» Ленина, стал на точку зрения меньшевиков по всем основным спорным вопросам II съезда партии. В ответ на это, представитель большевистского ЦК распустил съезд и, руководствуясь уставными правами ЦК, аннулировал его решения. Тем временем, ЦК созвал (2–6 марта 1905 г.) в Женеве учредительный съезд тех заграничных организаций РСДРП, которые стояли за большевиков. Был избран Комитет заграничных организаций (КЗО) и утвержден его Устав.

По спорным официальным источникам, соотношение сил в самой России было таково: существовали и функционировали 32 большевистских комитета и 35 групп, 23 меньшевистских комитета и 27 групп, 10 комитетов, а 43 группы были нейтральными или «занимали примиренческие позиции» («История КПСС», т. II, стр. 39). Ленин считал, что на стороне большевиков лишь моральный перевес, а материальный перевес находится на стороне меньшевиков. Поэтому он говорил:

«Нам нужно еще превратить нашу моральную силу в материальную. У меньшевиков больше денег, больше литературы, больше транспортов, больше агентов, больше "имен", больше сотрудников. Было бы непростительным ребячеством не видеть этого» (Ленин, ПСС, т. 9, стр. 246).

Из 29 утвержденных Советом партии «правоспособных организаций», согласно газете «Вперед», 15 организаций высказались за созыв III съезда (Ленин, там же, стр. 335–336), но «Совет рвет устав и обманом уклоняется от обязательного для него созыва съезда» (там же).

21 января 1905 года Бюро комитетов большинства взяло на себя роль Совета партии и выпустило «Извещение о созыве III партийного съезда». «Извещение» сопровождалось статьей Ленина, в которой он доказывал правомерность действия Бюро, так как меньшевистский Совет и примиренческий ЦК саботируют созыв съезда. Реакция российских организаций на «Извещение» свидетельствовала, что Ленин работает в верном направлении.

Ход революции в России опрокинул тактику Ленина и III съезда на изоляцию лидеров меньшевиков от рабочего и революционного движения. Он опрокинул также претензии большевиков на гегемонию в революции.

Не только меньшевистские, но и подавляющее большинство большевистских комитетов осуждали узкую, по существу сектантскую, линию III съезда и требовали восстановления единства партии снизу доверху. На местах уже проходило объединение комитетов партии. Организационная комиссия меньшевиков по-прежнему продолжала проповедовать решение своей Женевской конференции о восстановлении единства РСДРП. Сам ЦК РСДРП в своем подавляющем большинстве стал на эту же точку зрения. Успехи меньшевиков как в организации забастовочного движения, так и в создании широких профессиональных союзов, а главное, решающая роль, которую сыграли меньшевики в создании Петербургского Совета, как и других, местных, советов (более 50) заставили Ленина впервые капитулировать перед меньшевиками, конечно, в расчете, что из этой капитуляции, в конечном счете, он выйдет победителем.

Официальный историк КПСС признает это, по существу, когда пишет:

«Раскол социал-демократии противоречит интересам революции. В период высшего ее подъема, начиная с октябрьских дней, единство действия снизу, прежде всего, социал-демократических рабочих, получило широкое распространение в массовых политических стачках, в совместной работе в Советах рабочих депутатов, профсоюзах и других организациях. Это убеждало рабочих в возможности и необходимости покончить с расколом в партии… Большевики во главе с Лениным поддержали это требование, считая, что со временем массы на собственном опыте убедятся в правильности их политики. В конечном итоге это и должно было привести к изоляции лидеров меньшевизма, завоеванию партийных масс большевиками» («История КПСС», т. 2, стр. 128–129).

Вместе с тем, Ленин в письме на имя ЦК категорически оговаривал: «Объединить две части — согласны. Спутать две части — никогда» (Ленин, ПСС, т. 47, стр. 80). Ленин требовал, чтобы происходили одновременно и в одном месте два съезда: один — большевиков, другой — меньшевиков с тем, чтобы они обсудили заранее заготовленные проекты объединения. Но Ленин хочет сохранить в этом объединении свою фракцию как органическое и автономное целое. Поэтому в том же письме ЦК он требует: «все усилия и помыслы направить к сплочению, к лучшей организации нашей части партии. Эта тактика кажется "эгоистической", но она единственно разумная» (там же). 20 ноября 1905 года в Петербурге собралась Вторая общероссийская конференция меньшевиков. Конференция отвергла идею Ленина о созыве двух параллельных съездов, а предложила слить ЦК РСДРП и ОК в один объединенный ЦК для созыва единого объединительного съезда. Она предложила также создать объединенный Центральный орган печати. Конференция сделала и примирительный жест по адресу большевиков, приняв ленинскую формулировку § 1 Устава.

На V съезде Ленин вновь восторжествовал по весьма существенному для него организационному вопросу. Полицентрие партии (Совет партии, ЦК и ЦО), провозглашенное на II съезде партии, ликвидированное на III большевистском съезде, восстановленное как двоецентрие на IV Объединительном съезде (ЦК и ЦО), теперь окончательно исчезло. Устав был изменен. ЦК опять сделался единственным верховным органом партии между съездами, а редакция ЦО назначалась ЦК и должна была работать под его контролем. Принцип кооптации был отменен. Отныне выбывших членов ЦК должны были замещать кандидаты, избранные на съезде.

Съезд отверг идею о созыве беспартийного «рабочего съезда» (Аксельрод, Ларин), которая способна привести «к замене социал-демократии беспартийными рабочими организациями» («КПСС в резолюциях», ч. 1, стр. 165), осудил партизанские выступления и грабежи («экспроприации» или «эксы»), которые практиковались большевиками (стр. 169), и призвал партию установить свое идейное руководство над профсоюзами (стр. 170).

Съезд поручил ЦК интенсивировать работу в армии, созвать конференцию военных организаций (стр. 170). Был выбран ЦК, куда вошли пять большевиков (И. П. Гольдман, И. Ф. Дубровинский, Н. А. Рожков, И. А. Теодорович, В. П. Ногин), четыре меньшевика (А. С. Мартынов, Н. Н. Жордания, И. А. Исув, Никифор), два поляка (А. С. Барский и Ф. Э. Дзержинский) и один латыш (К. X. Данишевский). Еще трех членов должны были делегировать Бунд и латыши («История КПСС», т. 2, стр. 226).

Хотя он и имел формальное большинство в новом ЦК, Ленин все-таки не доверял ему. Тем более, что среди самих большевистских членов ЦК преобладали «примиренцы» (Дубровинский, Ногин, Рожков), один из которых (Рожков) потом вообще перешел к меньшевикам. Ленин решил окружить официальный центр партии — ЦК — нелегальным центром большевиков. В конце съезда Ленин созвал частное совещание большевистских делегатов и создал «Большевистский центр». Кроме членов ЦК, туда были избраны: Красин, Покровский, Лейтезен, Шанцер, Таратута, Зиновьев, Каменев, Рыков. Центр возглавлял сам Ленин (там же, стр. 227).

Это лишний раз доказывало, как мало Ленин верил в органическое единение с меньшевистскими лидерами. Основная идея Ленина была вполне здравой — из идейно разношерстного и организационно рыхлого центра нельзя было руководить революцией. Волевой, жертвенный, послушный и идейно монолитный центр — вот чего Ленин добивался. Он мало верил, что таким может стать даже пробольшевистский ЦК V съезда. Поэтому и нужен был легально-нелегальный «Большевистский центр».

Чтобы лучше понять дальнейшее развитие большевизма — от триумфа ленинского ЦК в Октябрьской революции и до его гибели после смерти Ленина, — чтобы документально проследить генеалогию будущего сталинского большевизма, — надо остановиться на истории зарождения криминального течения в большевистской партии — на истории кавказских «экспроприаторов», которых на партийном языке называли сокращенно «эксами». Здесь впервые в истории политической мысли и политических движений мы присутствуем при рождении политико-уголовного «гибрида», когда для осуществления политической цели программы (захват власти) проповедуются и применяются чисто уголовные методы (убийства, грабежи, поджоги, фальшивомонетничество). Вот этот гибрид и родился в революции 1905 года в качестве «боевых дружин» рабочей самообороны. Однако Ленин решил сохранить их и после поражения революции для двух целей: 1) добывать для партии деньги путем «экспроприации экспроприаторов» и 2) убивать шпионов, «черносотенцев» и «начальствующих лиц полиции, армии и флота».

Формулу Маркса, что во время пролетарской революции происходит лишь «экспроприация экспроприаторов», Ленин перевел на понятный русский язык — «грабь награбленное» (через год после установления большевистской власти Ленин суть большевизма как раз и свел к этому. Ленин сказал:

«Прав был старый большевик, объяснивший казаку, в чем заключается большевизм. На вопрос казака: "а правда ли, что вы, большевики, грабите?", — старик ответил: "Да, мы грабим награбленное"»), (Ленин, Собр. соч., т. XXII, стр. 251).

Оправдывает ли цель любые средства, допустимо ли в борьбе против самодержавия применение метода политического бандитизма, чтобы «грабить награбленное» в пользу партии и убивать противников для развязывания новой революции? На эти вопросы обе фракции РСДРП отвечали по-разному.

Мартов и меньшевики отвергали всякие уголовные и аморальные средства в борьбе с врагом, не отрицая в принципе организованное насилие от имени партии и рабочего класса, если страна находится в полосе революции.