Шаар стоял у самого огня в центре большой пещеры. Вокруг, в нишах стен, сидели старейшины.

— Мы хотим предложить тебе отправиться в дальнюю и очень опасную экспедицию…

— И выгодную, — добавил один из старейшин.

— Опасностей я не боюсь. А если эта экспедиция еще и выгодная, то я согласен! Куда вы хотите меня послать?

— Шаар! Ты когда-нибудь слышал о Броде?

Шаар Картер голый стоял в центре пещеры, с интересом осматривая ее.

Вошла служанка. Она подошла к Шаару и низко поклонившись, сказала:

— Мой господин забыл узнать, как меня зовут. Мое имя — Дея Торис.

Шаар машинально кивнул.

— Мой господин в затруднении? Сейчас я все объясню. Это называется столовая…

А все-таки Дея была лучше и опытней в любви, чем все женщины и девушки племени, с которыми до этого спал Шаар. Дея обвораживала своим телом. Ее движения приносили намного больше ощущений, чем любовь других женщин.

Проснувшись, Шаар обнаружил, что лежит на распростертом теле Деи. Его ноги сжимали ее ляжку, а губы уткнулись в ее сосок. Он приподнялся чуть выше и пополз по телу женщины и резким ударом плоти разбудил ее…

Дея привела себя в порядок, защелкнула замок и оделась. Затем она разбудила Анжелу.

— Послушай-ка, Дея, а почему старый колдун оставил тебя здесь? - спросил Шаар, заряжая автомат.

— Я сломала ногу, мой господин.

Утро выдалось холодное.

Дея объяснила Шаару действие компаса. Анжела запрягла женщин в телегу.

По-прежнему женщины шли впереди. Дея сидела в телеге, а Шаар и Анжела шли позади. Снова, как и вчера перед ними лежала страшная пустыня.

Поднявшись на очередной бархан, Шаар криком остановил остальных.

Впереди, до самого горизонта шла ровная песчаная насыпь.

Пустыня. Она создана для ветров. Ветер — самое сильное оружие пустыни. За день ветер переносит с места на место тысячи тонн песка.

Дея боялась ветра. Она сидела у костра. Было холодно. Ветер тушил костер, прибивая его к земле и пронизывая обнаженное тело Деи. В дневной схватке с монстром она потеряла набедренную повязку и теперь не могла прикрыть даже мерзнущие ноги.

А ветер все усиливался. Он поднимал тучи песчинок и протяжно выл.

Наконец, Дея не выдержала, бросила свой пост и заползла в землянку. Здесь было теплее, и она стала шарить руками, пытаясь среди груды тел отыскать Шаара. Но руки натыкались то на лица, то на голые тела женщин…

Отчаявшись, Дея снова выползла наверх.

Старик-отшельник жил в старом подземном лабиринте, построенном еще богами. В его жилище, которое располагалось у самого выхода на поверхность, было прохладно и влажно.

Старик был последним представителем великого рода, жившего в этом лабиринте с незапамятных времен.

Возле выхода лабиринта на поверхность лежало большое озеро, в центре которого, на острове, стояла высокая молельня. В ней жили несколько слабосильных, по-видимому, выродившихся как физически, так и умственно, подростков. Старик ежедневно отвозил мальчикам пищу, которую добывал за день. Подростки моментально поглощали пищу и вновь погружались в дебильно-равнодушное состояние.

В первый же день с помощью старика Шаар перевязал Анжелу, и теперь она почти выздоровела. Шаар уже несколько раз собирался отправиться в путь. Он знал направление и цель, а главное, к нему вернулся оптимизм.

Сейчас он сидел на берегу озера. Он неспешно точил о камень длинный и острый нож. Он был в сапогах, тонкой набедренной повязке. Его гладко выбритая голова блестела в лучах закатного солнца.

— Работать! Работать! Не останавливаться!

Бич снова щелкнул над головами, и люди снова стали кидать уголь в гигантские ненасытные топки.

Когда смена кончилась, люди, понукаемые бичами, с трудом отползли от угля и рухнули там же на грязный пол, заплеванный и загаженный испражнениями. Они сразу же заснули, а на их место у топок встала следующая смена.

Но один из рабочих не уснул. Осторожно, чтобы не заметили надсмотрщики, он подполз к изможденному старику.

— Лиар, Лиар! Проснись! — позвал человек, дергая старика за рукав.

Через сотни лет после гибели земной цивилизации, в солнечную систему возвратились остатки «звездной армады», которую земляне отправили для освоения ближайшей звездной системы с планетами земного типа.

Более столетия земляне строили на знаменитых верфях Марса звездные корабли, но их усилия оказались напрасными. Баблы — туземцы облюбованного землянами мира — радушно встретили воинов-завоевателей. Советы племен выделили им гигантские пространства Соленых Прерий, но однажды ночью, баблы вырезали всех переселенцев, и когда оставшиеся на орбите спустились вниз, то обнаружили горы трупов. Они нанесли планете грандиозный ответный удар из оружия, неизвестного туземцам.

Земляне погубили цветущую планету, не зная, что родную Землю постигла та же участь. Колонисты не желали, да и не могли жить в выжженном мире; они отправились домой. Каково же было их удивление, когда вернувшись домой, они не нашли ни Марса, ни Венеры, которые рассыпались в пыль, а на Земле обнаружили полудикие племена деградировавших людей.

Казалось, впереди черное будущее, но колонисты засучили рукава, взялись за дело. Гигантские звездные корабли они переделали в субмарины, а чтобы эти судна работали, они захватили жителей окрестных селений и превратили их в рабов. Так было создано сплоченное фашистское государство, насчитывающее около сотни субмарин, бороздивших океаны Земли.

За долгие годы люди деградировали: они забыли об атомной энергии и переделали реакторы в угольные топки, из-за отсутствия энергии было забыто лазерное оружие, а пулевое не было известно новым поколениям, выросшим в глубинах радиоактивных океанов. В государстве субмарин произошло постепенное дробление, появилась знать. Потом появился меморандум Оареа, по которому все люди с высоким интеллектом и жаждой познания немедленно уничтожались.

Около десятка вооруженных пиратов выбрались из шлюпок и двинулись к беглецам. Лаг трясущимися руками стал заряжать арбалет, а Шмель, более хладнокровный, коротко бросил, указывая в глубь суши:

— Развалины! Если мы сможем до них добраться, у нас появится шанс.

Осторожно открыв нижний люк, они скатились с вершины песчаной дюны, на которую вынесло шлюпку. Теперь эта дюна отделяла их от преследователей.

Встав на четвереньки, они быстро поползли вдоль песчаной стены к развалинам. Эти развалины были когда-то огромным городом Мегаполис, в несколько раз большим, чем Нью-Йорк или Чикаго. Все дома обрушились.

Целыми остались только дома, да кое-где стены, до уровня второго этажа.

Через час, вытащив Шаара, они грелись у костра возле выхода из подземелья. Сидели они несколько отчужденно — у каждого были свои думы.

Спасенный Шаар думал о своем племени, об оставленной где-то Анжеле, о своей судьбе. Что ему делать? Вернуться в племя, перебить с помощью своих новых друзей охотников и захватить власть? Или стать скитальцем пустыни, навсегда забыв о домашнем очаге? Грабить, насиловать, быть всегда сытым, с руками по локоть в крови? Ни одна из этих перспектив его не привлекала.

Лаг думал о тихой обители, где-нибудь в глубине материка, возле небольшого озера, которое будет напоминать ему о родных морях, в глубине которых он вырос и обрел знания, сделавшие его опасным преступником в глазах Императора.

Шмель ни о чем не думал. Он был настолько глуп, что довольствовался обретенной свободой и сытым желудком, набитым пищей из мешка старика.

Всех троих объединяло одно стремление — выжить. Каждый, в отдельности, был легкой добычей для смерти, вместе — они были отрядом, способным противостоять любому нападению, но их арсенал оставлял желать лучшего: два длинных узких ножа, один арбалет и десяток стрел.

Они оставили свои мотоциклы за барханом и полезли на его гребень.

Лагерь подводников стал виден как на ладони. Справа стоял огромный каменный дом — штаб, возле которого, широко расставив ноги, покачивался здоровенный детина туповатого вида. Слева стояли бараки, в которых расположился отряд моряков, и наблюдательная вышка.

— Хей!

Приподнявшись над гребнем бархана, Кихот, Горбун и Малыш швырнули дымовые шашки. Одновременно, в лагерь влетело около десятка стреляющих мотоциклистов. Подводники, в ужасе выскакивали в окна и двери, в спешке натягивали тугие арбалеты, и не успев сделать ни единого выстрела, падали, скошенные ливнем пуль.

Основная часть рокеров спешилась, и вытянувшись в линию, стала прочесывать здания. В плен брали только женщин и здоровых мужчин.

Мотоциклы вылетели из каньона и резко затормозили. Повернувшись, Малыш стал трясти за плечо задремавшего Кихота.

— Смотри.

Перед ними медленно ползла бронированная черепаха, ощетинившаяся дулами орудий и пулеметов.

— Глядите.

Рокеры удивленно рассматривали невиданное страшилище, ползущее впереди. Глухо лязгнули затворы, и с дикими воплями мотоциклисты съехали с вершины бархана, атакуя танк. Полетели гранаты и машина окуталась облаками черного дыма. Ударили пулеметы, бешено поливая свинцом бронированное чудовище.

Торговать своим телом — тоже искусство. Люси Смит поняла это еще в детстве. И сейчас, принимая очередного клиента в публичном доме на Йоркер-стрит, она пыталась, как и в молодости, изобразить сладостный экстаз. Вяло дергая очаровательными ножками, она разыгрывала бледное подобие страсти. Ее очередной партнер — толстый полный старикашка был противен, но он платил деньги, поэтому Люси энергично возбуждала его член, чтобы он не увял окончательно…

Отработав ночь, она покинула притон, и цокая каблучками по асфальту, заспешила домой. Было раннее утро. Городок еще спал, поэтому, когда на нее напали, она до того испугалась, что не смогла даже закричать или попытаться вырваться.

Сзади на голову опустили что-то мягкое, влажное и противное, закрыв ей рот и глаза. Затем Люси почувствовала, как чья-то рука забралась ей под кофту и пощупала груди. Рядом весьма недвусмысленно хмыкнули, видимо удовлетворенные величиной и упругостью грудей. Далее руки неизвестного скользнули под трусики и осмотр половых органов Люси тоже, по-видимому вызвал положительный эффект.

Люси почувствовала, как грубые пальцы щекочут ее волосы, раздвигают усталые после работы половые губы и проникают все дальше и дальше.

Внезапно нестерпимая боль залила ее мозг…

Люси, абсолютно голая, лежала в квадратном тоннеле метровой высоты, стены которого были оббиты мягкими подушками. Она привстала и огляделась.

Тоннель был явно рассчитан не для людей, он был слишком мал. Мягкий голубоватый свет, льющийся из невидимых источников, придавал всему окружающему таинственный неземной вид.

Люси встала на четвереньки и поползла. Тоннель все время менял направление, то поднимался, то опускался. Во все стороны шли боковые проходы, ответвления. Все это походило на кошмарный, но до ужаса реальный сон. Люси стало тоскливо.

— Она очнулась.

Голос прогремел по лабиринту и Люси сделалось страшно.

Шмель даже не успел выстрелить. Они обрушились на него лавиной и погребли под собой. Даже обладая гигантской мускулатурой, он не мог расшвырять их тела.

Шмель пришел в себя в темноте тюремной камеры. Он лежал на куче соломы, но был свободен. Он поднялся и оглядел свою темницу. Четыре кирпичных стены и потолок. Шмель не любил думать. Он с размаху бросился на железную дверь, и та загремела под напором его могучего тела.

Когда он отошел, чтобы еще раз броситься на дверь, в камеру вошла девушка лет двадцати, копия той красотки, что соблазняла его. А может быть и она…

Девушка была одета в короткую кожаную тунику, которая не прикрывала даже черные кудряшки волос между ног и крупных размеров половые органы.

Туника имела два выреза, из которых вываливались наружу полные тяжелые груди, увенчанные большими темными сосками. В руке полуголая красавица сжимала длинный хлыст…