«Гений в политике — это человек, насильственно разрушающий органический ход развития страны во имя своих идеалов, своих теорий, или своих вожделений — не идеалов власти — иначе масса реализовала бы эти идеалы и без гениев, время для этого у массы есть. Несколько гиперболически можно сказать, что «гений» врывается в жизнь, как слон в посудную лавку. Потом — слона сажают на цепь, а владелец лавочки подбирает черепки. Если вообще остается что подбирать… Потом приходят средние люди, «масса«…и чинят дыры, оставшиеся после слоновьей организации» жизни.

Таким «гением» был в частности Петр I. Отступничество Петра было всесторонним разрывом с религиозным подходом к смыслу самодержавия, всесторонний и сознательный переход на сторону западных политических и религиозных идей.

Даже самые заядлые представители современного русского западничества, как например, проф. Вейдле, и те уже принуждены признаваться, что «дело Петра» было не реформами, а первой в Европе революцией. В изданной недавно Чеховским издательством книге «Задачи России», несмотря на все свои ухищрения доказать, что Петр был прав в своих стремлениях приобщить Россию к европейской культуре, он все же признается:

«Две особенности, однако, отличают реформу Петра от переворота, пережитого Германией: низкое качество того, что она хотела России навязать, и само это навязывание, т. е. революционный характер.

Германия столкнулась лицом к лицу с Флоренцией и Римом, Леонардо и Маккиавелли, а России приказано было заменить Царьград Саардамом, икону — «Парсуной», а веру и быт шестипалым младенцем из царской кунсткамеры.

«Основные признаки русской народной психологии, — правильно указывает И. Солоневич в «Диктатуре слоя», — это политический консерватизм и волевое упорство. Чем выше мы будем подниматься по ступенькам культурной лестницы, тем разница между интеллигенцией и народом будет яснее».

Волевое упорство, политический консерватизм русского народа и духовную оторванность интеллигенции от русского народа признает и характерный представитель русской интеллигенции наших дней Н. Бердяев в своих книгах.

В книге «Истоки и смысл русского коммунизма» он утверждает тоже самое, что и И. Солоневич, несмотря на то, что он является политическим антиподом его.

Бердяев указывает, что процесс усвоения идей, выработанных Западной Европой, происходил только «в верхних слоях русского общества, в дворянстве и чиновничестве, в то время, как народ продолжал жить старыми религиозными верованиями и чувствами. Самодержавная власть царя, фактически принявшая форму западного просвещенного абсолютизма в народе имела старую религиозную санкцию, как власть теократическая».

«Западное просвещение XVIII века в верхних слоях русского общества было чуждо русскому народу. Русское барство XVIII века поверхностно увлекалось вольтерьянством в одной части, мистическим масонством с другой. Народ же продолжал жить старыми религиозными верованиями и смотрел на барина, как на чуждую расу».

Крушение русской национальной государственности в 1917 году есть результат острого идеологического кризиса. Кризис русского национального сознания продолжался очень долго, больше двухсот лет.

Сначала затемнилось русское религиозное сознание, в результате чего возник раскол. Раскол вызвал ожесточенную религиозную борьбу, в результате которой еще более затемнилось религиозное сознание. А затемнение религиозного сознания создало благоприятную почву для развития политического кризиса.

Выражением этого кризиса является вся деятельность Петра I, прославленного русскими интеллигентами-историками — «великим реформатором». На самом деле. Петр I осуществил не великие реформы, а великую революцию во всех областях жизни.

Петр I уничтожает патриаршество и сам становится главой Православной Церкви, которой управляет через созданную им особую канцелярию. Самодержавие — самобытную русскую форму монархической власти он заменяет европейским абсолютизмом. Он безжалостно выкорчевывает все основы самобытной русской культуры и русского быта.

В результате революционной деятельности Петра, в России возникает обширный слой людей, оторвавшихся от русской самобытной культуры и так же, как Петр Первый считающих, что русский народ не является носителем самобытной культуры, а что его удел подражать во всем европейской культуре.

Можно ли найти более ясный пример затемнения монархического сознания у представителя монархической власти, чем этот?

Только младшему сыну Павла I, императору Николаю I, подавившему масонский заговор декабристов и обуздавшему дворянство, удается стать снова народным царем.

В его царствование, сначала в лице Пушкина, а затем в лице славянофилов начинается возрождение русских идеалов. Герцен писал, что на великое явление Петра I Россия ответила явлением Пушкина. Это обычная ложь выучеников русских масонов. В духовном смысле Пушкин есть победа русского национального сознания над европейскими идеями, выросшими в результата совершенной Петром I революции.

Пушкин, первый русский образованный человек, сумевший до конца духовно преодолеть засилье европейских идей. Большая часть русского образованного общества, вплоть до появления Пушкина, загипнотизирована идеями европейского масонства, она свыкается с мыслью, что Европа является носительницей общемировой культуры и Россия должна идти духовно в поводу у Европы. Впервые законченно формулировал эту точку зрения западников духовный наставник юного Пушкина Чаадаев в своих «Философических письмах»:

«Глядя на нас, можно было бы сказать, что общий закон человечества отменен по отношению к нам. Одинокие в мире, мы ничего не дали миру, ничему не научили его. Мы не внесли ни одной идеи в массу идей человеческих, ничем не содействовали прогрессу человеческого разума и все, что нам досталось от этого прогресса, исказили. С первой минуты нашего общественного существования мы ничего не сделали для общего блага людей…