БАСКАКОВ ВЛАДИМИР ЕВТИХИАНОВИЧ известен как автор публицистических, острых и злободневных статей, объединенных в книгу «Спор продолжается». Будучи студентом, В. Баскаков уходит на фронт. Армия, война стали для В. Баскакова суровой школой жизни и навсегда отпечатались в его памяти. Он прошел нелегкий путь от бойца-автоматчика до военного корреспондента. Работал в воинских газетах (в том числе в газете Московского военного округа «Красный воин»). В последние годы В. Баскаков печатает свои критические статьи в журналах «Новый мир», «Октябрь», «Знамя», «Москва». Майор запаса, а ныне ответственный государственный работник В. Е. Баскаков в своем творчестве постоянно возвращается к военной теме. Повесть «Кружок на карте» — лучшее тому подтверждение. Механизированный корпус генерала Шубникова продвигается в глухоманном районе между Москвой и Великими Луками, угрожая коммуникациям немецких армий «Центр». Понимая опасность этого рейда, немецкое командование вынуждено бросить против корпуса Шубникова дивизии, предназначенные для переброски на юг, в район Сталинграда, с целью прорыва сталинградского «котла». Это основной сюжетный стержень повести, вокруг которого развиваются события. Материалом для повести послужили личные воспоминания автора и архивные документы. Впервые повесть была опубликована в журнале «Знамя» (№ 1 за 1970 г.). В настоящее время [1970 г.] В. Баскаков работает над новой повестью.
1
Бревна хлюпали под колесами автомашин, трещали и лопались, сплющенные гусеницами танков. Колонна войск вползала в черно-зеленую глухомань по гатевой дороге, оглушая рычанием отсыревший за долгую осень лес, уже охваченный первым зимним морозцем.
Немолодой солдат из дорожной службы в одеревеневшей шинели, кутая шею серым вафельным полотенцем, с удивлением рассматривал поток машин, вдруг обрушившихся на заштатную прифронтовую дорогу, летом выстроенную саперами для снабжения давно уже застывшего в глухой обороне фронта.
Бои шли на юге, в приволжских и донских степях, а здесь было тихо, и лишь раз-два в деньв сторону передовой тряслась старая полуторка с сухарями или повозки, груженные мешками с пшеном да патронными ящиками; понурых лошадок гнали рыжеусые дядьки в видавших виды шинелях. А сейчас вдруг появились большие, шестиколесные грузовики с новенькими зелеными кузовами, качались зачехленные «катюши», двигались танки, строго соблюдая интервалы. Из брезентовых шатров высовывались молодые солдатские лица. Солдаты с тревогой и удивлением смотрели на эту трясучую дорогу, которой нет конца — болото, снова лес, опять болото. А где же деревня? Даже домика, сторожки какой-нибудь не увидели они с той самой ночи, как разгрузили их прямо на путях тупиковой железнодорожной ветки.
— Где хоть мы сейчас? — спросил шофер Прохоров маленького, худенького лейтенанта, клевавшего носом рядом с ним в кабине.
Лейтенант встрепенулся я бодро закричал, приоткрыв дверцу:
2
Утром ударил мороз. Шедший ночью дождь превратился в снег. Деревья обледенели, но земля еще не промерзла, и машины, как и вчера, качались и хлюпали по гати, бревна пели, трещали, грузли в плывучей почве.
Прохоров с трудом довел грузовик до первой за долгий путь деревни. Спустили сразу два ската, их, видимо, повредили вчера танкисты, когда вываживали машину из трясины. У дома с высоким, причудливой работы крыльцом машина стала. Лейтенант Боев проворно выскочил из кабины и вошел в избу. Прохоров остался на улице.
В избе было жарко натоплено, и у стола сидело трое: два солдата и старшина. Хозяйка, молодая женщина в белом платке, ставила на стол чугун с картошкой. От чугуна шел пар. Мутнела жидкость в бутылке.
— Садись, лейтенант, грейся, — покровительственно сказал старшина, здоровый рябой парень, увидев в двери тщедушную фигурку Боева. — А дверь закрой поплотнее.
Боев смущенно присел на лавку, спросил, кто такие. Выяснилось, что в деревне размещается пункт обогрева раненых. Они уже стали поступать из района боев. Здесь их снимали о машин, кормили и отправляли дальше, в госпитали.
