По-видимому, было около семи часов вечера. Я вышел из казино, где только что нашел недурное средство потерять в несколько минут все банковые билеты, накопленные в течение целого года, в расчете на приятный трехнедельный отдых; настроение у меня было прескверное.

Я уселся на террасе кафе, во дворе которого два часа тому назад любезно согласились поставить в гараж мой маленький автомобиль. Справа от меня, под лучами заходящего солнца, горы окрашивались в странный, красный цвет. Пляж, сады были переполнены гнуснейшим человеческим отродьем: иностранцами, живущими на широкую ногу на крайне подозрительные средства, англо-саксонцами, регулирующими свои колоссальные траты в зависимости от повышения фунта или доллара, демимонденками, накрашенными вопреки всякому здравому смыслу, целой толпой угрюмых буржуа. Нигде еще я не чувствовал себя более одиноким, чем среди этой идиотской толпы. Никогда я еще не убеждался так, как сейчас, в правильности восклицания поэта:

Если у вас нет денег — все кажется пустынным!

Так сидел я со своими невеселыми размышлениями, как вдруг кто-то ударил меня по плечу. Оказалось, это был один из официантов, подающих здесь, он спросил меня с чисто латинской фамильярностью:

— Месье зовут Гаспар Гозе?

— Как ты находишь эту треску с апельсинами? — спросил Рафаэль. — Это одно из достижений нашего повара. У Фердинанда есть свои недостатки, но нельзя отрицать, что как повар… Это моя жена его раскопала. Он держал маленький ресторанчик около парка «Тет д'Ор», где проводил свои дни в полном унынии и одиночестве перед пустыми столиками…

— Да здравствует Фердинанд и все то, что я видел и пробовал здесь! — воскликнул я с полным ртом. — Поистине, ты не можешь жаловаться!

Он развел руками, будто хотел этим сказать: «Это так просто!» Или еще: «Почему бы и тебе не устроиться, как я?»

— Тебе повезло! — пробормотал я с жалкой улыбкой.

— Повезло! Что это значит? Все, что со мной случилось, точно так же могло бы…