Александр Иден шагнул из тумана улицы в отделанное мрамором здание, где фирма «Мик и Идеи» предлагала свои товары, и тотчас очутился среди сплошной роскоши. У стен стояли огромные стеклянные шкафы с серебром, платиной, золотом и драгоценными камнями. Сорок блестящих клерков стоя приветствовали его, каждый в безупречном костюме с гвоздикой в петлице.

Направляясь с свой кабинет, Иден приветливо раскланивался направо и налево. Он был невысоким мужчиной с седыми волосами, быстрым взглядом живых глаз и властными манерами, вполне соответствовавшими его положению. Представители клана Миков умерли, оставив Александра Идена единственным владельцем известнейшего ювелирного магазина на Западе.

В дверях приемной его ждала секретарша, очаровательная мисс Чейз. Он пожелал ей доброго утра и, получив в ответ ослепительную улыбку, невольно залюбовался девушкой. Несмотря на долгие годы работы с ювелирными изделиями, Иден не мог оставаться равнодушным к красоте. Юная особа была пепельной блондинкой с фиалковыми глазами, которые подчеркивало платье такого же цвета.

Наконец Александр Иден перевел взгляд на часы.

— Через десять минут я ожидаю своего старого друга, миссис Джордан из Гонолулу. Когда она появится, тут же проводите ее ко мне.

В следующий четверг к шести вечера Александр Иден направился в отель «Стюарт». Февральский дождь весь день поливал город, и сумерки наступили очень рано. Подойдя к отелю, он постоял у дверей, оглядывая туманную Грири-стрит, где время от времени мелькали прохожие с зонтиками. Сан-Франциско не оказывает сильного влияния на возраст человека, но, поднимаясь в лифте к Салли Джордан, Александр Иден чувствовал себя мальчишкой.

Она ждала его в гостиной, веселая как девочка, в мягком сером платье.

«Глядя на нее, не скажешь, что уже почти шестьдесят»,— подумал Иден.

— Заходи, Алек,— улыбаясь, пригласила Салли.— Ты помнишь Виктора?

Вперед выступил мужчина, и Иден с интересом посмотрел на него. Он давно не видел Виктора, но знал, что тому сейчас тридцать пять лет. Последняя их встреча состоялась на заре «головокружительной карьеры». Виктор был одутловат, глаза смотрели устало. Одет он был превосходно. Очевидно, его портной рассчитывал, что судьба не окончательно отвернулась от Филиморов.

Час спустя Чарли Чан спускался в лифте в вестибюль своего отеля. Тяжелое чувство ответственности вновь навалилось на него, когда он нацепил пояс с жемчугом, единственным сокровищем, оставшимся от богатства Филимора. Быстро осмотрев холл, он вышел на Грири-стрит.

Дождь прекратился. Маленький, широколицый, он стоял на тротуаре и с удивлением осматривал улицу, как будто попал на Марс. По улице шли толпы. Люди спешили в театры и кино. Мчались автомобили, непрерывно издавая гудки.

Чарли Чан был поражен открывшейся перед ним картиной. Толпы народа, машины, яркая реклама— все удивляло его. Ему говорили, что его ждет, но увиденное превзошло все ожидания. Он зашел в кафе и заказал себе поесть. Высокие стулья и само кафе были обычными, но для Чарли даже посещение Итальянского банка было бы приключением, не говоря уже о кафе «Лувр» Билли Логана. Он взял себе три чашки горячего чая.

Молодой человек, по виду клерк, обедал рядом с Чаном. После некоторых колебаний Чан решил обратиться к нему.

— Простите, пожалуйста, что мешаю вам, но я впервые в вашем городе и за три свободных часа хочу осмотреть достопримечательности. Будьте добры сообщить мне, что следует осмотреть.

Над Эльдорадо сгущались сумерки, когда в пятницу Боб Иден сошел с поезда. Путешествие из Сан-Франциско прошло без происшествий. Однако в Барстоу произошла неприятная вещь: потерялся Чарли Чан.

Последний раз Боб видел его во время ленча. Потом он пошел побродить по городу, а когда в три часа вернулся, маленького китайца нигде не было. Поезд на Эльдорадо отправлялся в три, и Боб поехал один. Теперь он единственный пассажир, сошедший в этом не обещающем ничего хорошего месте.

Размышляя о судьбе жемчуга на животе детектива, Боб чувствовал тревогу. Не случилось ли что-нибудь неожиданное с Чаном? Он мог кого-то встретить. Или узнал что-то. Не стала ли кое-кому известна миссия Чарли Чана? Говорят, каждый человек знает себе цену, и, может быть, низкооплачиваемый детектив поддался соблазну? Но нет. Боб Иден вспомнил взгляд Чана, когда тот обещал Салли Джордан охранять этот жемчуг. Но если Шаки Фил Майкдорф уехал из Сан-Франциско...

Решительно отбросив сомнения, Боб подхватил свой чемодан и по узкому проходу вышел на улицу. Февраль в этом году выдался холодный. Вечерний ветер из пустыни тоже был холодным. Тополя вздымали к небу обнаженные ветви. Обойдя большую кучу желтых листьев, Боб пошел по единственному в городе тротуару.

На фоне голых коричневых гор город представал почти целиком. Фасады домов цепочкой тянулись по улице. Банк, кинотеатр, магазин, почта, бюро новостей и отель, который назывался «На краю пустыни». Возле него стояли две черные машины. В одной из них сидели ранчеро и с любопытством смотрели на проходящего Боба.

Уилл Холли сбавил ход. Дорога шла среди кустарников. Вдали виднелись несколько пальм, а между ними окна.

— Ранчо Альфальфа,— пояснил Уилл.

— Боже мой, неужели есть человек с таким именем? — удивился Боб.

— Здесь никто не живет,— ответил редактор.— А местечко неплохое. Яблоки, лимоны, груши...

— А как насчет воды?

В понедельник утром всегда скапливалась большая почта. Делла Стрит, секретарь и доверенная Перри Мейсона, придя за полчаса до открытия бюро, вскрывала конверты и, бегло прочитав письма, раскладывала их на три стопки.

В одной лежали те, на которые ответит сам Мейсон, в другой — те, которые не требовали немедленного ответа, но должны были привлечь внимание адвоката, в третьей — письма, на которые после консультации с Мейсоном должна была отвечать сама Делла.

Последний конверт содержал в себе загадку.

Делла Стрит извлекла из него прямоугольный бланк на тонкой цветной бумаге, похожей на ту, которую используют для счетов за покупки или накладных. Сходство усиливала перфорация в месте отрыва.

Это был чек на две тысячи пятьсот долларов, выписанный на имя Перри Мейсона Лолой Факсон Алред. Предъявить его следовало в «Фармерс, Мерченс энд Мекэник бэнк».

В десять двадцать Делла Стрит докладывала о своем визите в банк.

— Кассир «Фармере, Мерченс энд Мекэник бэнк» был совершенно ошеломлен.

— Чем?

— Он никак не мог понять, почему, предъявляя чек, мы просим проверить подпись выдавшего чек.

— Но все же он это сделал?

Не прошло и десяти минут после ухода Алреда, как в высшей степени удивленная Жерти на цыпочках вошла в бюро Мейсона.

— Вы знаете, мистер Мейсон! Вас хочет видеть президент банка!

— Кто это?

— Мистер Мервин Кенби, президент «Фармере, Мерченс энд Мекэник бэнк». По конфиденциальному делу,^-сказала она.

— Пригласите его сюда.

Длительный поиск удобного положения увенчался тем, что Пол Дрейк устроился, перекинув ногу через ручку кресла.

На унылом челе его была печать пренебрежения ко всему и вся.

Пол Дрейк ничего романтического в занятии частным сыском не находил. Он смотрел на свою работу весьма пессимистически, хотя и вкладывал в нее много труда, внимания и знаний.

— Знаете ли вы Бертрана С. Алреда, Пол? — спросил Мейсон.

— Очень мало. Это большая шишка в рудниковых делах. Подождите... Я недавно что-то слышал о нем. Он замешан в каком-то мошенничестве.

Взгромоздившись на холм, окруженный фруктовыми деревьями Лас Олитас нежился на солнце. По склонам холма живописно расположились домики фермеров, а также богатых горожан, предпочитающих тишину сельской жизни суете городских кварталов. Ясное небо и суровая красота видневшихся вдали гор невольно побуждали остановиться и полюбоваться идиллическим пейзажем.

Бюро Мейсона находилось в сорока минутах езды от главной улицы Лас Олитас.

Припарковав машину на стоянке, Мейсон пешком отправился к банку.

Здание банка было построено недавно. Ультрасовременная архитектура, внутреннее убранство, просторные, изысканно оформленные холлы — все говорило о процветании и надежности.

Проходя мимо столов, расположенных позади мраморного барьера, Мейсон обнаружил медную дощечку с надписью «С. Е. Раулинг, президент».