Сергей Степанович Коршунов, капитан милиции, сидел за своим столом и с мрачным выражением на лице, рисовал чертиков на бланке протокола. Он ненавидел эти бланки, как, впрочем, вообще любую бумажную рутину. Он ненавидел районный отдел милиции, в котором ему приходилось работать. Сергей Степанович ненавидел и свою работу тоже. Точнее, он считал ее бесполезной.
Бытовые скандалы, алкоголики, мелкие хулиганы утомляли его до крайности. Коршунов мечтал об университете, хотел быть преподавателем, а пришлось идти в школу милиции. Он улыбнулся, вспомнив свои проекты, в его воображении рисовались головы студентов, склоненные над столами, скрипящие ручки, царапающие бумагу, уважение и страх в глазах учащихся. Сергей Степанович сплюнул, стараясь попасть в урну. Плевок зацепился за край зеленого пластикового горшка и повис серой каплей. Капитан хотел сплюнуть еще раз, раздосадованный своей неловкостью, но передумал, представив две слизкие капли, раскачивающиеся на краю урны. Он постарался расправить худые плечи, чтобы выглядеть внушительнее, но это плохо получилось. Его тощее длинное тело состояло, казалось, из сплошных углов и выступающих костей. Нескладность сглаживалась плотной тканью милицейской формы. «Хоть что-то хорошее в этой работе», — подумал капитан, разглядывая свое отражение в тусклом пыльном зеркале, висящем напротив.
За дверью послышался шум. «Опять кого-то из этих алкашей тащат», — тоскливо подумал Сергей Степанович. — «Или какая-нибудь баба с жалобой на мужа несется. Сейчас будет тут рыдать — пьет, бьет, денег домой не носит. Надоело!» Дверь распахнулась. Капитан безнадежно вздохнул.
Ввалившийся в кабинет человек никак не мог обрадовать своим появлением. Известный всему району Васька, безнадежный пьяница, живущий за счет того, что предоставлял свою квартиру всем желающим «расслабиться» в непринужденной обстановке. Сергей Степанович даже не успел удивиться тому факту, что Васька пришел сам. Обычно его приводили, брыкающегося и орущего, совершенно пьяного, для составления очередного протокола. Но в этот день Васька был ослепительно трезв и даже, как показалось Коршунову, делал попытку умываться.
— Ну, что тебе? — мрачно спросил капитан, разглядывая плюхнувшегося перед ним на стул Ваську.