Чудовищный катаклизм взорвал спокойную жизнь провинциального городка Талашевска, имеющего единственную достопримечательность — зону для особо опасных преступников. Чудом выжившие горожане, словно волки, сбиваются в стаи и ведут борьбу за выживание с загадочными варнаками, дикими кочевниками и безжалостными инквизиторами. Неизвестно, как бы сложилась дальнейшая судьба жалкой кучки Робинзонов, если бы на их пути не встретился странник через миры по имени Артем…
Часть первая
— Ну? — спросил Смыков у Зяблика.
Спросил с тихой нудной въедливостью, с которой, наверное, делал все в своей жизни. («Эх, посмотреть бы хоть раз, как ты на бабу залазишь, — сказал ему однажды Зяблик в сердцах. — Неужто с такой же постной рожей?»)
— Ну? — повторил он печально, словно заранее не ждал ничего хорошего. — Почему обстановку не докладываете, братец вы мой?
Зяблик, продолжавший сидеть под лестницей на куче всякого хлама, задохнулся от давно копившейся желчи, но ничего не ответил, только перебросил изжеванную щепку из одного угла рта в другой да косо резанул взглядом. Означать этот взгляд должен был примерно следующее: не строй из себя крутого пахана, сявка дешевая.
Однако Смыков, тихий-тихий, но настырный, как чесотный клещ, не отставал:
Часть вторая
Теперь спешить уж точно было некуда. Если несчастью суждено было случиться, оно случилось, и даже следы его успели остыть. Последний лучик надежды угас, когда они увидели пустой дверной проем, в котором болтался, зацепившись за единственную петлю, Веркин шифоновый шарфик (не то приветствовал возвращение ватаги, не то посылал ей последнее «прощай»).
Никаких других следов нападения в квартире не обнаружилось. На столе стояла сковорода с застывшим жиром, в котором уже копошились тараканы, по чашкам был разлит подернувшийся мутной пленкой морковный чай. Очаг хранил остатки тепла. Все вещи были на своих местах, даже чемоданчик с медикаментами, стоившими по нынешним временам весьма немало. Не хватало только обеих обитательниц этого скромного жилья.
— У-у-у, с-суки поганые! — Зяблик стукнул лбом в стену.
— Вы, братец мой, свои тюремные штучки бросьте, — сказал Смыков строго. — Лучше пошарьте здесь, пошарьте…
— Может, они просто погулять вышли, — осторожно предположил Цыпф.
