Ну что ж, посмотрим. Посмотрим, сможет ли она две недели продержаться без водопровода, электричества, телевидения, такси, ужинов в ресторане «Четыре времени года» и распродаж в Блумингдейльсе; здесь не нужно мчаться на условленную встречу за обедом, бросаться сломя голову к трезвонящему телефону и улыбаться, беспрерывно улыбаться, пока мышцы лица не начнет сводить судорогой. Интересно, сможет ли она прожить две недели без всего этого?

Едва ли можно назвать неудобством купание в озере, где намыливаешь голову, стоя в прозрачной ласковой воде, а потом ныряешь под ее зеркальную поверхность, оставляя на ней хлопья пены. Но муравьи в гранулированном кофе и быстротающий лед в ящике-термосе – тут уж ничего не поделаешь.

Вообще-то эти неудобства можно пережить. На здоровье ей пожаловаться нельзя, разве что весит она меньше нормы. Но вот психика в полном расстройстве: по любому поводу слезы градом, голова кругом, – ну как тут можно на чем-то сосредоточиться? Наденьте на нее шикарный костюм, раскрасьте поярче лицо, пустите на все четыре стороны в Манхэттене – и перед вами ходячий очаг бедствия!

Сегодня утром она умывалась в компании одинокой белой цапли. Птица вышагивала по периметру озера площадью в шесть акров, усиливая ощущение нереальности происходящего вокруг, которое не оставило ее и здесь, на юге. Подобно утреннему туману, поднимающемуся с поверхности озера, проклятый туман в голове привел к тому, что в последнее время у нее ни дня не проходило без слез. Этот же туман вынудил ее, бросив все, бежать домой.

Господи! В море слез, что она пролила за последние несколько месяцев, свободно поместился бы большой военный корабль. За два дня, проведенные здесь, она уже успела оплакать и гнездо крапивника в уборной, и отсутствие зеркал в однокомнатном домике, и то, что ее единственные, оставшиеся в этих краях, родственники сильно постарели. Правда, разок-другой ей все же случилось и посмеяться, хотя совсем недавно такой повод вряд ли вызвал бы у нее веселье.

Наутро Челис разбудили яркие солнечные блики с озера, отражавшиеся на потолке. Завтрак ее состоял из фруктов и растворимого кофе: накануне она приобрела в магазине все необходимое для жаровни и новый баллон с пропаном, чтобы кипятить воду на плитке. Все-таки какое это удовольствие – полностью самостоятельно обеспечивать себя после стольких лет городской жизни!

Прошедшая ночь была.., забавной. Само собой, она сбежала сюда от людей, но, когда разом отсекаешь себя от общества, все же с непривычки приходится туговато. Поэтому случайная встреча и непринужденная болтовня с земляком и старым приятелем, который никакого отношения не имеет к ее теперешней жизни, могут оказаться как раз тем, что нужно. Впрочем, какой он ей приятель. Хоть они не виделись всего лет десять, а то и меньше, но и в те времена он был уже взрослым, а она ребенком.

Стоя у кромки воды в нейлоновых плавочках и тенниске, она накачала сдувшийся за ночь матрас и оттолкнулась от берега. Купальника у нее не было – в Нью-Йорке он был ей просто не нужен. Для Джорджа плавать значило в лучшем случае бездарно тратить время, и Челис подозревала, что Уолт придерживается примерно того же мнения.

Она работала у Уолта Грегори четыре месяца и уже не раз назначала ему свидания, когда он познакомил ее с одним из лучших своих клиентов, Джорджем Дж. Армистером. Тот почти сразу, пустив в ход весь свой арсенал, организовал на нее мощное наступление. Совсем еще наивная и неопытная, она была буквально ошеломлена тем, что человек такого масштаба, как Джордж, влюбился в неуклюжую девчонку из Смит-Гроува.

Так что не было ничего необычного в том, что, развязавшись с неудачным браком, Челис вернулась к Уолту. Рискуя потерять выгодного клиента, он все же принял ее на работу, за что она до сих пор ему крайне признательна.