Мое первое знакомство с фигурным катанием оказалось на редкость кратковременным и унизительным. В шестилетнем примерно возрасте родители – профессиональные тренеры по плаванию – привели меня на просмотр в секцию фигурного катания ЦСКА и оставили одну в зале стадиончика на Песчаной улице, где на полу лежали потертые, набитые свалявшейся ватой маты и стояло гимнастическое бревно. Почему-то нас, таких же, как я, малышей, загнали туда и заставили по очереди карабкаться на снаряд – с заданием самостоятельно пройти по всей длине деревянного бруса.

Мне это показалось настолько невыполнимо-жутким, что я тут же отпросилась в туалет, расположенный за стеклянной дверью в торце зала. Эпизод почему-то навсегда врезался в память: грязное стекло, небрежно замазанное некогда белой краской, в которой кто-то еще до меня проковырял «подсматривательную» дырочку, и отчаянная решимость отсидеться за дверью до тех пор, пока экзекуция на бревне не будет закончена.

Извлекали меня из этого убежища силком и в итоге выгнали с позором. За трусость.

И кто бы тогда мог предположить, что много лет спустя фигурное катание станет для меня именно тем видом спорта, в интерьере которого я начну свою журналистскую карьеру и пройду абсолютно все этапы профессионального становления…

Задумывая написать эту книгу, я прекрасно понимала, что она будет не только о фигурном катании. Но во многом – о работе журналиста, волею судьбы оказавшегося свидетелем феерического триумфа, смертельных трагедий, жесточайших драм и самых разнообразных человеческих проблем нескольких поколений спортсменов и тренеров одного из самых любопытных и психологически сложных видов спорта.

В киевском Дворце спорта было пустынно. В вестибюле я увидела наполовину знакомую парочку. Известная мне «половина» называлась Геннадий Карпоносов. С ним – уже после окончания своей спортивной карьеры – мне довелось однажды поехать в греческую Олимпию на какой-то международный спортивный слет. Собственный титул олимпийской чемпионки я всегда имела склонность недооценивать, поэтому Карпоносов, как заочно и его супруга Наталья Линичук, – олимпийские чемпионы Лейк-Плэсида в танцах на льду – мне казались фигурами заоблачно знаменитыми, тем более что Наталья в те времена вела на телевидении еженедельную программу по аэробике.

Наверное, поэтому из греческой поездки наиболее отчетливо запомнились постоянные рассказы Гены («Ты что, обалдела – по имени-отчеству обращаться? Называй меня на „ты“») о том, что на аэробические наряды своей половины он потратил какую-то немыслимую сумму в валюте и что теперь его Наташка „чувствует себя абсолютно счастливой, потому что ее впервые в жизни целых сорок минут непрерывно показывают по телевизору“.

Встреча с Карпоносовым в Киеве на чемпионате страны была для меня счастьем. С радостными воплями: «Гена, выручай, я первый раз на фигурном катании и ни черта в нем не понимаю!» – я бросилась к фигуристу, прыгая через ступеньки.

Заинтригованный моими криками, его собеседник тоже обернулся. Это был Станислав Жук. Выдающийся тренер, которого знали в лицо не только журналисты, но, наверное, все домохозяйки страны. Представив меня Жуку («Слышали, слышали. Вы же в ЦСКА тренировались? Приятно познакомиться…»), Карпоносов довольно быстро закончил свой с ним разговор, одновременно направляя меня в сторону катка.

– Гена, помоги! – продолжала умолять я. – Познакомь меня с кем-нибудь. Я ведь даже в лицо никого тут не знаю.