Уроженец Ивано-Франковщины, Дима Пузокряк, тридцати четырех лет, вынужден был мотаться по заработкам в основном в Россию, поскольку его супруга Мирослава каждые три года рожала ему двоих детей. Большинство женщин Галичины так поступали, начиная с 1948 года, когда многие семьи были выселены в Сибирь отцом народов за пособничество бандформированием и борьбу с советской властью.

Тогда бандеровцы днем работали на фабриках, заводах, в колхозах, а ночью, взяв автомат в руки, шли убивать представителей советской власти. Зародившаяся ненависть к старшему брату укоренилась в генах, и с тех пор не было и не могло быть мира между русскими и западными украинцами, исключая Закарпатье, где обитают русины. Дима был пастухом, дровосеком, дворником, подметал улицы, выгребал бытовую грязь и чесал зад председателю колхоза, у которого был такой живот, что достать до мотни собственными руками, он не мог, а чтобы воспользоваться газетой после того, как… не могло быть и речи.

Пузокряк этим занимался целых семь лет и казалось, был доволен судьбой. Если у председателя случался понос и были испачканы кальсоны, Пузокряк снимал их бережно с хозяина, стирал, сушил и нюхал, не исходит ли от них чего. Когда колхоз развалился, он подался в Россию. Это было просто. Достаточно сесть на поезд Ивано-Франковск-Москва, пройти таможенный контроль, и ты в десять утра уже в Москве. Овечий кожух и баранья шапка сразу выдавали его, и милиция тут же подходила, спрашивала документы.

Жена Димы Мирослава, настоящая патриотка, считала, что долг каждой бандерки рожать как можно больше детей, особенно мужского пола. Худо-бедно, но государство заботилось о детях, выплачивало пособия на каждого поросенка, то бишь ребенка, в довольно значительных суммах. Кроме того, у Галичины должна быть своя мощная армия.

— Война с москалями непременно начнется, не сегодня, дык завтра, — утверждала Мирослава в кругу близких, родственников и соседей, и ее поддерживали домашние, знакомые, соседи, кто помнил Степку Бандеру и даже представители властных структур. Некоторые работники властных структур тоже грешили: днем сидели в уютных креслах, а по ночам шли поджигать колхозные фермы.

Львовская школа диверсантов насчитывала значительное количество лиц мужского пола до тридцати лет. Сначала школу возглавлял выходец из Волынской области, Музычко, тупой, широкоплечий, с огромным пузом и крупным затылком бандер. Американской чернокожий инструктор Гала Бала Дзот подарил Музычко военную форму, поэтому Музычко как бы сразу возвысился над молодыми курсантами и вел себя почти так же, как Дзот. А Дзот просто мучил молодых бойцов: заставлял курсантов лезть на сосну повыше, обнять ствол и стоять по два часа. Солдаты мочились в штаны, а иногда и оправлялись, и, отстояв положенный срок, спускались в мокрых от мочи и вывалянных в фекалиях штанишках на землю, а затем шли отмываться в холодном пруду. На следующий день на дерево поднимались два бойца. Один привязывал второго к стволу в районе щиколоток и заставлял его висеть вниз головой сорок минут. Не все выдерживали это испытание. Когда кровь начала хлестать из носа, их освобождали, а Музычко наказывал: выдавал провинившемуся штыковую лопату и заставлял рыть канаву глубиной в два метра и в два метра шириной, а в длину на высоту сосны.

— Мы с нашим другом Дзотом готовим вас для борьбы с москалями. Вы должны все уметь, быть сильными, безжалостными и каждый человек для вас не человек, а кукла. Курсант Кривой Зуб!

— Слава Украине! — воскликнул курсант Кривой Зуб, принимая стойку смирно. — Смерть москалям!

— Лозунги у тебя хорошие, а физически ты слаб, — сказал Музычко. — Быть тебе политруком. А если бы не язык до колен, я бы отправил тебя обратно. Пока поступим вот как. Читай побольше произведения великого нашего земляка Степана Бандеры.

— Он не оставил нам своих великих творений, генерал-майор Музычко. Я уж все перерыл в Яремча. О нем написано много, а вот он ничего не писал, а может, писал, но москали, которые его кокнули, все сожгли.

«Мирных протестующих» готовили не только во Львове, но и под Киевом, и на территории Польши. Эти мирные протестующие, а точнее боевики по замыслу америкосов должны были составить основную ударную силу по свержению существующего режима и установлению бендеровского государства под наименованием вильной Украины, способной противостоять России. Янукович ничего об этом не знал и не требовал от своей службы государственной безопасности, каких-либо данных о тех, кто замахивался на его власть. Впечатление благодушия царило даже тогда, когда ставленники американских спецслужб ходили с флагами по городам и призывали к свержению власти Януковича. Беспечность, прямо скажем, поразительная. Впечатление такое, что президент занимался бизнесом, а не управлением государственных структур. Само собой, образовался клан Януковича, в котором главную роль играли сыновья президента.

К сожалению, президент проявил слабость к золотым унитазам и огромным суммам денег, которые он размещал в иностранных банках. Если бы разведка Украины, не сидела, сложа руки, а точнее, если бы она выполняла свои функции, а не занималась строительством коттеджей, и собственным обогащением, то президент знал бы о том, что идет подготовка боевиков уже на второй день. Но есть справедливая поговорка: рыба гниет с головы. Государством надо руководить, а не сидеть в кресле и названивать нужным лицам, чтобы они поспособствовали развитию бизнеса старшему и младшему сыну. И не только это. Президент должен быть собранным, волевым человеком, уметь заглянуть в завтрашний день, быть способным отличить фальшивую улыбку от настоящий. А у Януковича ничего этого не было. Осталась одна доверчивость, нерешительность, надежда на авось. Это и погубило его. И не только его, но и все государство.

В середине декабря 2013 года несколько грузовиков и автобусов последней модели прибыли в Киев без каких-либо опознавательных знаков. Кавалькада остановилась на центральной площади, недалеко от высоченного памятника и стала раскладывать палатки. Милиция тут же прибежала, но Музычко вышел с пузатой сумкой и вручил каждому по пять тысяч долларов. Ребята, работающие в милиции, опешили от такой щедрой благодарности за пустяковое дело — монтаж палаток в центре Киева, чтобы переночевать, а завтра с утра двинуться дальше. Никто никому не докладывал, все спешили по своим делам. Мэр города Попов проводил совещание со своим аппаратом, начальник милиции сидел в ресторане со своей новой подругой, премьер Азаров собирался в Австрию проведать свой особняк, а министры на новеньких Мерседесах умчались загород. Словом благодушие царило такое, хоть ракетный аэродром устанавливай.

На следующий день, едва рассвело, прибыли еще автобусы и одна фура, груженная битами, заточенной арматурой, топорами с короткими ручками, огромное количество бутылок, фляги с горючей смесью для производства коктейлей Молотова. Установили еще шесть новых палаток. Это уже был костер, еще не зажженный, правда, но на него уже нельзя было не обратить внимание. Сюда пришли три руководители оппозиции — Яйценюх, Тянивяму и боксер Кличко. В их карманах уже было по сто миллионов долларов для проведения новой революции на Украине. Неожиданно возник и Пердуске. Он как кот, когда заметит мышь, подкрадывался к инструкторам американцам, одетым в робу сварщика и каской на голове. Так как не удалось найти нужного человека сразу, он вытащил телефон с позолоченной крышкой и набрал номер Эдварда Лупа. Эдвард тут же объявился и обрадовал бизнесмена Пердуске широкой американской улыбкой.

Пердуске не знал, на какую ногу хромать, лучше на обе попеременно, решил он, и поплелся к выходу. Его уже ждал водитель Кавун, сидя в новеньком Мерседесе, недавно купленным Пердуске за 650 тысяч долларов.

— Помоги сесть, что ссдишь как баран, когда глядит на новые ворота? Я чертовски устал. Мой друг Пейетт два часа разговаривал с президентом США. И все об Украине, нашей ридной неньке. И обо мне конечно. Не мог же он меня обойти, как будущую важную личность, а возможно и президента.

— Так ваши корни в Израиле, — схимичил Кавун.

— Ну и что же? Миллиарды-то я заработал здесь. И всю жизнь прожил в Украине. И Украина простила мне все мои грехи, вот почему она стала ридной. Заводи мотор.

Пять минут спустя Пердуске уже был на Майдане. Здесь кипела работа как в цыганском таборе. Нельзя было не поразиться слаженной работе многочисленного коллектива, насчитывающего уже свыше пятисот человек. Во многих палатках звучала американская музыка, командиры во главе с Паруубием присматривали, где бы установить сцену, католические священники в рясах, размахивая кадилами, пели: храни господи бийцив за свободу неньки Украины!!! Они тут же освящали биты, арматуру с острыми наконечниками и большое количество бутылок с зажигательной смесью.

Жители столицы Украины Киева отнеслись к своим западным землякам, где не прекращала цвести и пахнуть бандеровщина, если не с любовью, то с симпатией и недеждой. Все же бандеровцы обещали: как только прогоним москалей, Украина вступит в Евросоюз, приобщится к обильному столу, сказочному богатству, которое само с неба валится, только рот открывай. Ни у кого таких призывов не было, а у бандеровцев были. А потом, москали действительно не те люди. С ними пока лучше развестись, расстаться и прильнуть к западной цивилизации. Ох, как это заманчиво, аж слюна во рту становится вкусной. А к правлению Януковича обитатели великого города, всегда относились если не враждебно, то равнодушно. Он шахтер, работяга, косноязычен и вместо того, чтобы целовать протянутую руку, выкаблучивается, с москалями заигрывает.

У президента не было никаких идей, а они соскучились по идее. У самих не было никакой идеи, а у руководителя должны быть. А у галичан идей полно, хоть отбавляй. Бандеровские идеи о чистоте украинской нации, о едином, украинском и только украинском языке, хотя больше половины киевлян общались на русском, стала привлекать жителей столицы. Никто не знает, почему и сами киевляне этого не знали. Негласно считалось: тот, кто объявляет себя националистом — башковитый мужик, а тот, кто никем себя не объявляет, так себе, серая личность.

Киев ведь — мать городов русских. Как же так- Главный город восточных славян Москва, а не Киев. Отсюда выходит, что только бандеры могли бы исправить эту историческую несправедливость.

Во-вторых, галичане хоть и бедные, живут только за счет восточных регионов, но у них есть идея, как была у Гитлера, Ленина, а раз есть идея, можно многого добиться. А у Януковича не было никакой идеи, он отсиживался, дремал в президентском кресле. Он простой шахтер, случайно оказавшийся на царском троне.

Приблизительно так рассуждали киевляне, пропустив таким образом бандеровские идеи дальше на восток. Немаловажную роль сыграла и такая особенность, как жалость киевских старушек, барский взгляд жителей столицы, их любовь к подушкам, простыням и мягким кроватям под бочком молодой супруги и жаркой любовницы. А что творилось на улице, мало кого волновало. Что-то подобное в свое время было и в столице России Петербурге. Вошла кучка бандитов во главе с Лениным, переодетым в дамское платье и благополучно захватила власть, а горожане в это время мирно почивали. А когда очнулись, уже было поздно, уже надо было съезжать с уютных квартир, ночевать в подвалах вместе с женами и маленькими детишками и ждать пули в затылок от вчерашних освободителей.

Третий вождь советского народа Никита Хрущев, был малообразованным, импульсивным, жизнерадостным и забавным человеком. При гении страха, вожде народов Иосифе Джугашвили находился в роле шута и возможно это спасло его от опалы хозяина, который скуки ради, занимался чисткой не только военных и хозяйственных кадров, но и своего ближайшего окружения. Так случилось, что после смерти вождя, Хрущев стал набирать силу и к 1954 году занял пост первого секретаря ЦК партии, оттеснив Маленкова на вторые роли. Он уже расправился с Берией, стал думать как погладить против шерстке гения страха, он и сейчас испытывал страх перед усатым, но эту тему пришлось отложить до поры до времени. Приближалась знаменательная дата — 300-летие воссоединения Украины с Россией. Надо было отметить это событие и преподнести подарок младшему брату.

Никита долго расхаживал по просторному кабинету, но шагал намного быстрее усатого монстра, тот расхаживал медленно с трубкой в гнилых зубах или держал ее в руке, редко на кого-то поглядывал, и этот взгляд был страшным, он обычно означал смерть, а Никита шагал быстро, иногда почесывал за ухом и даже стучал себя по лысине. Это означало, что трудный вопрос разрешился, ответ на него найден и будет так и только так, потому что этот ответ родился именно в этом круглом и лысом котелке, а не у кого другого.

Сейчас в кабинете никого не было. Обычно Маленков приходил, садился и выходил не раньше чем через четыре часа. А теперь пусто; Маленков, как сыч, сидит у себя в кабинете, дуется на Никиту и не идет к нему, только по вызову.

— Ай да Никита, ай да молодец! Крым! Он родной. Почему бы не подарить Крым украинцам- Украинцы забавный, вспыльчивый народ и обидчивый. Не дай Бог не похвалишь: будут плакать, волосы на себе рвать, дуться и даже могут в знак протеста натворить такое… никому не позавидуешь. А тут такой подарок. А Ленин! Да он же пример показал. Он сделал Украину из крохотной окраины большую республику… словом, украинцы в течение веков не забудут такого королевского подарка; а я- Что я, хуже великого вождя, почему бы мне не подарить Крым украинцам- Да они памятник мне могут поставить. В Севастополе, рядом с… как его- с Ушаковым. Лишь бы эти хорьки, члены Президиума не возражали. А если будут возражать, я кулаком по столу, как грохну, душа в пятки улетит. И…и еще им напомню о том, что сам Ленин, наш гений, наше все, наше… он же подарил практически поверженной Германии пол- России, чтобы сохранить мир по Брестскому договору. И не только это. Он подарил Новороссию украинцам с городами Одессой, Николаевым, Днепропетровском Запорожьем, Луганском и весь Донбасс, где проживало свыше двадцати миллионов человек. А почему я не могу подарить Крым, где всего два с половиной миллиона колхозников- А Иосиф Джугашвили- Половину Польши отдал украинцам, а после войны Закарпатье.

Да, Хрущев был прав. Ленин не только посадил Россию за колючую проволоку, он ее еще и расчленял, раздаривал ее земли, он ее ненавидел. У земли обязательно должен быть хозяин. Хозяин любит свою землю, убирает с ее поверхности мусор, поливает, разводит не только цветы, но и сады. Русские цари любили не только Россию, но и землю, они были ее хозяевами, они приумножали российские земли, проливали кровь, начиная с Петра Первого. Хозяин земли это конечно условное понятие. Когда мы уходим, мы теряем право быть ее хозяином, наши владения уменьшаются до двух квадратных метров.

Как только хунта взяла власть в Киеве, как только законно избранный президент Янукович покинул страну, дабы спасти свою жизнь, как только хунта приняла закон о запрете русского языка на территории Украины, крымчане заволновались, засуетились. Что дальше- Начались демонстрации. Но вышли и татары. Двести тысяч человек. Татары третировали, унижали русских, выживали их по совету бандеровцев, обещали им: если выживете русских, вам больше места будет. Это понравилось татарам и они начали постепенную экзекуцию. А тут крымчане забастовали, пора за них взяться. Крымчане отступили.

Но на следующий день утром областная администрация была занята людьми в масках с оружием в руках. Татары дрогнули, они не решились идти на штурм здания. Кроме того им дали понять, что этого не следует делать, ибо это…бесполезно. Лучше подождать, осмотреться, одуматься, не спешить.

В Крыму расположилась украинская армия, около двадцати тысяч человек. У них были танки, пушки, БТРы, самолеты. Их попросили не стрелять в народ, пообещали, что их отпустят с миром. Солдаты были неглупые согласились: жизнь дороже бредовых нацистских идей.

В Крыму проживало много так называемых украинцев из Львовщины, Ивано-Франковска, Тернополя, они занимали руководящие посты, начиная от начальника ЖЭКа, директора школы, заведующего баней до министра так называемой автономной республики. Это работа президента Ющенко. Так ему посоветовала его супруга Чумаченко, выходец из украинских эмигрантов. Американцы выдали ее замуж за Ющенко. Она им командовала, а если он не слушался, хотя это было в редкихслучаях, подключался госдеп США. Бдучи президентом Украины, Ющенко заселял Крым жителями западных областей. Демонстрации крымчан не только не понравились татарам, бандеровцам, занимавшим руководящие посты, но испугали их. Полетели тревожные сообщения в Киев — беда, мы можем потерять Крым, наша армия бездействует, а люди в масках захватили здание областной администрации в Симферополе.

Эти сообщения не сработали и не могли сработать, потому что мелкие людишки, чей интеллектуал позволял им трудиться только с метлой на улицах Киева, волею каприза судьбы очутился на вершине власти. Они были так рады удачному захвату власти, что ничего не видели, ничего не слышали, плохо соображали и даже страдали поносом. От перенапряжения. Жалкий баптистский служитель Трупчинов велел доставить ему двадцать пар трусов и столько же штанов. Он не успевал добегать до туалета. Даже когда его желудок на десятый раз вроде бы очищался, все равно приходилось бежать в туалет и менять белье. Кролик заперся в кабинете премьера на все замки и стал петь песни на мотив еврейских мелодий. В конце каждой мелодии становился перед зеркалом во весь рост и произносил: шалом, Яцек! Шалом, Кролик.

Хунта, захватившая власть в Украине, с благословения дяди Сэма, должна была работать на Америку с первого дня, а она все праздновала. Коломойша снял ресторан «Киев» сроком на две недели. На четвертый день после переворота Нуланд снова была в Киеве, теперь уже без пирожков. В аэропорту ее встретил посол Америки в Киеве Пайетт на трех машинах.

— Один машина тебе, Викторий, великий человек на юбка, — сказал он после того как она подставила щеку, а он чмокнул ее отвисшими губами. — Наш люд Украина получил власть, а работать не хочет, все бы им гулять, пьянствовать и радоваться.

— Я для этого приехала, разобраться надо и надавать по шеям этим бездельникам. Пусть работают на Америка против Россия. Россия хочет присоединить Крым, а это недопустимо. Это есть катастроф. Они все есть жопа.

— Ти хорошо доехаль? — не унимался посол. — Ти хотит спать? Я не хотит, я хотит бал, бала. Баловаться хотит.

— Я разочаровалась в тебе, Пайетт, — сказала она, не удостаивая его взглядом. — И Бардак в тебе разочарован. Ми хотеть убрать российский черноморский флот и поставить свой флот в Крыму, а Крым отбирают русские. А ты ничего не знаешь, не сообщаешь. А мне президент дал под хвост, он мне дал, как это по-русски, втык. Я тебе тоже втык.

В самом конце необычного совещания прибежала Юлия. У нее веночек вокруг головы размотался, свисал, делая хозяйку, похожей на ведьму.

— Госпожа Нула, госпожа Нула, не уходите, пожалуйста, ласкаво просимо, не уходите! Передайте Бардаку, моему любимому Бардаку, Бардаку Омаме, ой мама, нехай мне этот Бардак выделит мульярд долларов, и я организую поход на Москву. И еще мне надо одну ядерную головку, чтоб сжечь москалей. Всего одну бомбу, у вас их много. И тогда никаких проблем ни для Америки, ни для Украины.

— Кто такой этот старый ведьма? — спросила Нуланд Кролика.

— Это Юля Капительман или Тимошенница, великая женщина, которую Янукович в течение десяти лет держал в подвале, привязанной к ножке кровати. Видите, какое у нее желтое личико, она пожелтела, потому что лежала голая на голой желтой земле. Она героиня Майдана, ее афторитет выше всех в Евросоюзе.

— Моя на Евросоюз наплевать. Евросоюз непослушный, ленивый, проморгал Крым и Януковитч проморгал. Ти, баба, бери метелка в руки, а то у вас на ступеньках первого этажа бумажка валяется, — произнесла Нуланд и топнула ногой на Юлю.

Еще летали самолеты, еще курсировали поезда из Киева в Крым, еще воды континентальной Украины орошали крымские поля, еще автомобили, грузовые и легковые выпускали ядовитый дым из выхлопной трубы в Ялте и возвращались обратно в Киев. Но проснувшиеся крымчане, экое диво — желание покончить с унижением, стремление быть свободными, так редко будоражащее душу русского человека, выплеснуло всю гордость, всю свою прыть, — крымчане стали другим народом. У них открылись глаза и это уже были другие глаза, это были глаза ненависти к так называемому младшему брату, который унижал их свыше двадцати лет и ржал при этом, как последнее падло.

Пердуске — великий человек, богатый человек, неприкосновенный человек с депутатским мандатом, друг и брат по крови Коломойше, сел на личный самолет и приземлился в Симферополе. С ним были шесть его помощников. Как только он увидел море и берег Крыма, злость серпом саданула по его щедрому никогда не унывающему сердцу. Как смеют эти рабы, бунтовать- Кто им разрешил- да вся Украина их кормит. Ну сейчас я разберусь. Я им такое устрою…Он нажал на кнопку, как только приземлился, чтобы удостовериться, приехал ли его водитель на Мерседесе в аэропорт. Оказалось, приехал. Только надо пройти контрольный пост в связи с новой обстановкой.

Выпучив грудь вперед, высоко подняв подбородок, он решил пройти контрольный пост с удостоверением депутата в руке. С него потребовали паспорт и попросили назвать цель приезда. Пердуске развернул удостоверение депутата Верховной Рады, ударил плечом охранника, тот едва на ногах удержался и прошел, гордо глядя вперед. Дежурные переглянулись, пожали плечами: депутат все же, а по поводу депутатов в инструкции ничего не написано. Пусть себе едет, черт с ним, еврей проклятый. Сидя в машине рядом с водителем, за спиной разместились помощники, он обнаружил несколько постов, которые пока его машину не останавливали и только на въезде в город Симферополь на высоком бугре им преградили путь. Мужчина крепкого телосложения с повязкой на рукаве попросил документы. Пердуске ткнул в нос удостоверение.

— Всем выйти из машины. Живо!

— Ты что, не видишь, с кем имеешь дело- Раб.