Дорогу каждый воспринимает по-своему. Если ты собрался в отпуск и едешь как турист, то даже самый дальний путь покажется коротким. Если ты отправился по делам, то километры для тебя всего лишь часы и минуты, которые отделяют от работы или от любимого дома. А вот если тебя против воли гонит нужда, то дорога превращается в тягучую бесконечность. В пытку.

Трасса сверкала новенькой разметкой и свежей краской на разделявшей встречные полосы столбах и ограждении. Раскалённый асфальт монотонно шуршал и плавился под колёсами чёрной «мицубиши». А Фёдор, тем временем, пытался понять: какой чёрт заставил его согласиться с супругой и поехать в здешнюю глухомань? Ульяновск для коренного москвича хоть и столица области, всё равно дыра-дырой и провинция. Подтверждая мысль, за окном пронёсся установленный на обочине рекламный щит, где до сих пор висел потрёпанный баннер, призывающий идти на президентские выборы-2004. Старьё, а ведь разгар лета уже! Видимо, даже в бизнесе нищета и нет денег.

«Провели бы лучше отпуск где-нибудь в Испании, — Фёдор мысленно начал ворчать. — А то скоро выдумают по советскому образцу закон, по которому сотрудники президентской администрации невыездные за границу. Даже если работают на такой ерундовой должности, как я. И накроются тогда все европейские вояжи всерьёз и надолго».

В такт размышлениям Фёдор кивнул сам себе. Ради возможности ездить по зарубежным турам менять хорошую работу на вольные хлеба он не собирался. Ему дочь на ноги поднимать. Мужчина скосил взгляд направо, где на пассажирском сиденье сидело конопатое тринадцатилетнее чадо. Вика ни на дорогу, ни на отца даже не глядела, потому что глазами, руками и, кажется, даже пшеничными косичками влипла в тетрис на телефоне.

Фёдор чуть притормозил, пропуская слишком уж лихо обгонявшую и метавшуюся с полосы на полосу ладу-«четырнадцатую». Дальше дорога повернула, солнце ударило в глаза, заставило моргать так, что Фёдор еле удержался от того, чтобы чихнуть. И снова принялся размышлять над поведением жены. Благоверная последний год портила ему жизнь всё сильнее и сильнее. Вот как сейчас, когда супружница вдруг психанула на пустом месте. Фёдор принялся мысленно прокручивать скандал в голове. Они как раз собирались выезжать из придорожной гостиницы — тысячу километров за один день после напряжённой рабочей недели Фёдор гнать не рискнул. Дочка уже заняла своё место на переднем пассажирском сиденье. Фёдор открыл дверь помочь сесть жене — все вещи в багажник не поместились, занимали часть заднего сиденья. И тут прозвучало совершенно идиотское заявление:

Утро субботы Оливер позволил себе понежиться в постели, валяясь с чашкой кофе и бездумно пролистывая каналы телевизора. Приятно иногда смотреть чушь из ящика напрямую, а не через призму выжимки аналитиков, по которой ты обязан сделать прогноз. Причем срок исполнения — всегда вчера. Ко всему прочему, можно было насладиться покоем: сын доучивался в школе последние дни перед каникулами, жена до обеда на работе. Тишина ласкала уши… Особенно если вспомнить, что на завтрашний день ещё месяц назад запланирована поездка в парк отдыха, причём родителей затащат с собой за компанию как минимум на половину аттракционов.

Оливер был приверженцем традиций, поэтому если семья была в сборе, то обедали все вместе и обязательно в столовой. Когда Эвансы смогли себе позволить отдельный дом в пригороде Лондона, Оливер спорил до хрипоты с архитекторами, требуя предусмотреть в проекте отдельную столовую, а не совмещать её по новомодным традициям с гостиной. Но вот когда глава семьи оставался один, то позволял себе скромно завтракать на кухне. Жена эту привычку хорошо знала и всё время над ней посмеивалась. Но и завтрак, и свежие газеты вместе с почтой всегда ждали мужа на маленьком столике возле окна.

Доев кашу, Оливер налил себе ещё кофе, потянулся за корреспонденцией и улыбнулся: поверх газет лежало письмо. От кого можно было даже не гадать, достаточно лишь посмотреть на дате 3/05/2006 на штемпеле Московского почтамта. В графе отправитель аккуратным почерком было выведено: «Viktoria Kapitonova». За два года, прошедших после знакомства на разбитой взрывом дороге, переменилось многое. Британия и Россия из партнёров превратились в соперников, Оливер и Фёдор честно и старательно работали на конкурирующие правительства. Но это не мешало обоим по-дружески писать друг другу письма. Особенно старалась Виктория, которая даже умудрилась сначала втянуть в переписку Эванса-младшего, а потом обзавестись привычкой как минимум раз в неделю болтать с парнем по скайпу. И при этом строго раз в два месяца продолжала писать бумажные письма, потому что считала — пятидесятилетнему Оливеру трудно «осваивать современные технологии».

Оливер как раз распечатал конверт, когда внезапно раздался телефонный звонок, и из трубки полился приятный женский голос:

— Господин Эванс? Тут вас из отдела кадров беспокоят. Не могли бы вы сегодня подъехать, не позже двух? Обнаружилась небольшая ошибка…