Он встретил Бубенцову на последнем из вступительных экзаменов, на истории, и, как только он увидел ее, в нем сразу что-то обрушилось. Он и лица-то ее как следует не запомнил — она спросила лишь, сколько у него баллов (она всех подряд спрашивала о баллах), спросила, он сказал, и она тут же отвернулась. А у него подошвы приросли к полу, сердце точно остановилось, и он еще минут десять простоял, прислонившись к стене, не в силах сделать хотя бы один шаг. Она же, встретив какого-то знакомого парня и поправляя ему ворот рубашки, весело заговорила с ним, а потом ушла с ним под руку, продолжая смеяться и болтать. Антон сразу же глухо взревновал ее к этому парню.

С того дня он не мог забыть ее, просыпался с мыслью о ней. Лица ее он себе даже не представлял, ведь он не успел ее толком рассмотреть. Остался в памяти только правильный овал, красивые выразительные губы и глубокие глаза взрослой женщины. Зато остро помнилось то ощущение, которое захватило его тогда в коридоре, какое-то тревожное и одновременно сладкое ощущение всесокрушающей паники, как будто в предчувствии близких и важных перемен. Это даже любовью с первого взгляда трудно было назвать — его словно током ударило, но так, что он уже не мог забыть этот удар.

Больше на вступительных экзаменах он ее не встречал. Не было ее и на зачислении и в первые дни занятий. Он не знал, на какой факультет она поступала, на дневное или на вечернее, и поступила ли вообще, но, когда на третий день вошел в аудиторию и сразу увидел ее в окружении нескольких однокурсников, то совсем не удивился. Он как будто знал заранее, что никуда от этого не деться — она будет учиться на филфаке, на одном курсе и даже в одной группе с ним.

Сразу, наверное, в первый же день, она поймала его взгляд, все поняла и стала обращаться с ним запросто и ласково, дружелюбно, как и с другими парнями, которым нравилась, которые откровенно ухаживали за ней. На курсе таких было двое: Гриша Пресняков, тот самый, которому она поправляла ворот рубашки в коридоре, неглупый, но внешне ничем не примечательный парень, и Валентин Багрич — полная противоположность Грише, такой видный, такой бодрый и сильный в движениях, что, глядя на него, невольно думаешь: «Вот что значит человек никогда не теряется, не знает сомнений и страхов, такой все может». Валентин был на курсе из «стариков»: ему было года двадцать три, он успел уже помотаться по свету — работал на стройке в Сибири, учился в каком-то «педе» и то ли был исключен, то ли сам бросил. Ходил он в толстой вязки свитере, который хорошо облегал его мускулистые плечи, курил трубку, носил бородку, и все это шло ему, все было к лицу. Антон больше ревновал к Валентину, потому что тот был красив и нравился девочкам, потому что при встрече целовал Бубенцовой ручку, а она, завидев его, всегда улыбалась и говорила, подавая руку: «Ты неотразим». И еще потому, что у Валентина, по слухам, было много любовных историй — почему Бубенцовой не быть героиней одной из них. Но и к Грише он ревновал тоже. С Гришей у Бубенцовой были какие-то особенно дружеские отношения, хоть он и не целовал ручку и вообще держался с ней очень скромно. Но на лекциях она всегда сидела рядом с ним, и он каждый день провожал ее домой. Раз или два Антон замечал в кротких Гришиных глазах какой-то слабый, но упорный огонек, и тогда ему в голову приходило, что в тихом омуте черти водятся и что именно с Гришей, а не «галантным» Валентином у нее что-то есть. Кроме того, на танцах в актовом зале, на поэтических и прочих вечерах у нее всегда находилось много знакомых: каких-то лощеных очкастых физиков и потрепанных местных поэтов, которые все как один обещали стать знаменитостями и с которыми она, если не сказать, что откровенно флиртовала, то довольно-таки свободно себя вела.

Разглядев все это, возмутившись ее поведением, Антоша наш в доску расстроился, решил, что ничего с ней не получится: ни за что он не встанет в строй ее поклонников, и стал демонстративно держаться от нее подальше, подчеркнуто не обращая на нее никакого внимания. Заметив это, Света стала к нему чуть внимательней, теплее, взгляд ее сделался чуточку вопрошающим: она как будто удивлялась, отчего это он, хотя она явно ему нравится, не увивается около нее, как другие, а держится в стороне. Взглядом она чуточку поощряла его, но он как будто не замечал этих взглядов.