Лев Вирин — историк, искусствовед, экскурсовод, рассказчик, автор сказок. Книга Льва Вирина «Солдат удачи» состоит из четырёх исторических повестей. Особенность книги — глубокое проникновение в быт центральной Европы и огромное количество доступно изложенного исторического материала для детей и подростков.
Повести Льва Вирина, в сущности, говорят о самом сложном и важном моменте в жизни всякого молодого человека: о выборе пути. Автор старался рассказать о периодах истории, мало известных широкому читателю
…
ТОЛМАЧ
Кафа
На берегу тёплого Черного моря лежит город Феодосия. Хороши в нём пляжи, дёшев виноград. Айвазовский оставил городу музей собственных картин и станцию железной дороги у самого моря.
Пять веков назад стоял на этом месте торговый город Кафа, колония Генуи. В то время слава богатой Кафы гремела по всему Средиземноморью. От Колхиды и до Гренады не было подобного невольничьего рынка. Десятки кораблей привозили в Кафу дорогие товары: сукна из Фландрии, шелка из Генуи, парчу из Цареграда, клинки из Милана, а главное, серебро. Много серебра. И уплывали, набив трюмы рабами. Везли на продажу нежных девушек с длинными русыми косами, могучих юношей. Недаром во всей Европе слово «раб» звучит как «славен» или «склавен». На славянских невольников всегда был спрос. В древности привозили в Крым рабов варяжские князья из Киева, потом половцы, потом татары. А доходы шли в Геную.
После того, как Константинополь захватили турки, настали худые времена. Торговля упала почти вдвое. А когда войско султана высадилось в Крыму, не спа
с
ли Кафу неприступные стены и высокие башни. Защита города - не камни стен, а верность и отвага. Работорговцы - плохие воины, а рабам и вовсе незачем защищать ненавистный город.
Султан посадил править городом алчного Али Осман-пашу, и уцелевшим генуэзцам стало худо. Конечно, за прошедшие после разгрома 16 лет город отстроился. По-прежнему стояли на мощёных улочках каменные дома-крепости. Только вместо богатых генуэзских купцов жили в них турки, армяне или греки. Шумел возле моря невольничий рынок. Но не то... Не то...
Конечно, обойтись без генуэзцев татары и турки не смогли бы. Кто еще ещё так знал все тонкости работорговли ? Рабы-то нужны всем. Правда, и тут армяне и греки лезли в каждую щёлку, пытались оттеснить.
Кырк-ор
С утра синьор Гвидо поехал в крепость. Горная дорога круто шла вверх. Над скалами поднимались каменные стены Кырк-ор. Ворот не было видно. Но вот за последним поворотом открылись тайные южные ворота.
—
Кто строил эту крепость? — восхитился синьор Гвидо. — При подъёме мы все время едем к стене правым, незащищённым боком. Нападающий беззащитен! А лощина перед воротами — настоящая ловушка...
Просторный дом рэб Иосипа прилегал к городской стене рядом с кенассой, караимской синагогой. Во дворе их встретил молодой, ярко-рыжий караим. Он придержал стремя, помогая гостю сойти, и учтиво приветствовал отньора на хорошем тосканском наречии:
—
Рэб Иосип бен
Моше
счастлив видеть благородного синьора Спинола в своём доме. Пройдите в покои. Рэб Иосип сейчас выйдет.
Гости сели на подушки в комнате, богато украшенной коврами. На восьмиугольном столике стояло персидское блюдо с фруктами.
Дорога
Первый день ехали неспешно. Для татар седло — дом родной. А синьор Спинола с трудом привыкал к высокому татарскому седлу.
Впереди каравана ехал, смежив узкие глаза, Измаил-бей. Глянешь со стороны — дремлет. На самом деле он всё видит и все замечает. Железный порядок в караване поддерживался с первого и до последнего дня. Впереди и по бокам, на полёт стрелы, скакали конные разъезды. За главным отрядом стражи следовал боярин Шеин со свитой, потом купеческий караван, за ним полуголые пастухи гнали табун в четыре сотни коней на продажу в Рязань. Два десятка всадников охраняли караван с тыла. Сафи-бей не спеша разъезжал по всему каравану, наблюдая за порядком.
Измаил-бей знал степь, как свою ладонь. Он вел караван по сухим междуречьям, а к вечеру выводил на поляну у тихой степной речки. Тут была и вода, и топливо для костров. Помнил все броды, все родники в степи, все опасные места, где можно ждать засаду.
Вечером старый Донателло с Васькой Вороном поставили для синьора шатёр. Ашот на двух таганках готовил хозяину ужин. Стреножив лошадей, Ондрей с Вороном пустили их пастись на мягкой травке. Поужинали хлебом с луковицей и солёной рыбкой. Варить кулеш в первый вечер поленились.
—
Вёдро нынче. Роса богатая. Дождя вроде не будет. Можно и без шалаша обойтись, — сказал Ондрей.
Москва
В Коломну приехали на Воздвижение. Измаил-бей сдал посольство московским приставам. Через два дня добрались до Москвы.
«Велика Москва, — думал Ондрей, глядя на бесчисленные церкви и церквушки вдоль Ордынки. — Куда больше Кафы. И вся деревянная».
Только за рекою розовели новеньким кирпичом стены Кремля. Часть башен была в лесах, их достраивали.
В Иноземном приказе, по обычаю, привезённые товары первым осматривал бояре, посланные Великим князем. Десятая часть полагалась государю как пошлина, «мыт». За остальное платили. Для оценки чужеземных диковин приглашали известных московских купцов.
В сей раз от государя приехал князь Данила Холмский да приближённый государыни знатный грек Иван Рало. Товары смотрели и отбирали без спешки. К вечеру пришел любимец государев, дьяк Фёдор Курицын, указал определить генуэзца на жительство к воеводе Образцу.
Снова степь
В Серпухове их уже дожидались татары Измаил-бея. Ондрей помнил почти всех. Сафи-бей встретил его широкой улыбкой:
—
Живой, урус мулла! Не съели тебя медведи в Москве? А где же друг твой, Стёпа?
Вместо Степана Фёдоровича с посольством ехал старый подьячий Фрол.
Потянулась опять дорога. Заехали в станицу Волчью. Вани не было. Атаман встретил их озабоченный:
—
Слух прошёл, что ордынские царевичи готовят большой набег на Русь. У меня почти все люди в степи, в дозорах. Ты, Измаил-бей, лучше держи ближе к Днепру. Литовские казаки, бывает, шалят, но на вас нападать, небось, побоятся.
СОЛДАТ УДАЧИ
В конце 1699 года вся Москва хоронила генерала Патрика Гордона. За гробом,, во главе гвардейских полков, шёл царь Петр Первый.
Ни один из российских полководцев, даже Суворов, не удостоился таких почестей. И не случайно. В грозный час стрелецкого бунта генерал-аншеф Гордон привёл в Троицу, к юному царю Петру свои полки иноземного строя и тем решил дело. Софье пришлось сдаться.
Патрик Гордон стал другом и учителем Петра Великого и с ним вместе создавал русскую регулярную армию. Ту армию, с которой варварская Московия стала Российской империей и вошла в число ведущих государств Европы.
Сорок лет Гордон вёл дневник - и этот уникальный документ сохранился. Донёс до наших дней реалии того давнего времени, даже Кодекс чести солдата удачи.
Бедный шотландский дворянин прошел длинный и трудный путь, от рядового драгуна до генерал-аншефа, на службе России.
Польша
Патрик Гордон, худой, длинноногий юноша, сидел, задумавшись, на пригорке, над ручьём. Было над чем подумать!
Вчера, на лисьей охоте, его поднял на смех двоюродный братец, щеголь Джордж Гордон. Дескать, и кафтан у тебя не модный, и кобылка старая, ну, впрямь, йомен, не джентльмен.
Лисицу-то затравил Патрик. Старенькая кобылка поспела раньше породистого жеребца Джорджа. Недаром он все рвы, кусты и канавы в округе наперечёт знает.
Джорджу, ясное дело, обидно. Двести марок за жеребца заплатил. Вольно кузену язвить.
Шведский рейтар
В той же гостинице, где жил Патрик, жили офицеры-вербовщики. Они усердно обхаживали статного юношу, убеждая завербоваться в армию короля Швеции.
—
Стань солдатом
удачи,
парень!
— убеждали они. —
Весь мир
будет
у твоих
ног!
И слава, и богатство.
Патрик не поддавался. За
каждого
завербованного
рекрута офицеры получали хорошие деньги. А дать себя одурачить — позор для шотландца.
Как-то Патрик узнал, что в Гамбург приехал ротмистр Джеймс Гордон, шотландец. Юноша поспешил к нему, подумав: «Вдруг кто-нибудь из наших.».
Ротмистр с тремя офицерами сидел за весёлым обедом. Учтиво поклонившись, Патрик сказал:
Плен
По дороге пан Стоцкий любезно расспросил Патрика, кто он, откуда и из какого рода. Заметив, что пленнику трудно говорить по- польски, перешел на грубую латынь. Пан уложил Патрика спать в собственной спальне на потёртом ковре рядом с собою и тут же захрапел. Юноше не спалось. Мучали мысли: «Что со мной будет? Хорошо, коли обменяют или выкупят. А ежели нет? Я — даже не офицер».
Утром, после обильного завтрака, хозяин, весьма импозантный джентльмен с роскошной седой шевелюрой и подвитыми усами, обратился к Патрику с прочувственной речью:
—
Дорогой юноша, — ласково говорил пан. — Мне жаль тебя! Закон повелевает отвезти тебя в Новый Сонч. Военнопленных содержат там под строгим надзором и кормят скудно. Тебя тщательно обыщут, до рубашки, и всё ценное отберут. Пожалуй, для тебя лучше оставить своё имущество на время плена у меня. А я походатайствую перед маршалом Любомирским. Даст Бог, он разрешит перевести тебя до освобождения в моё имение. Мы с женой примем тебя как сына. Как выйдешь на свободу, я тебе всё верну.
Патрик подумал, что пан может и так отобрать всё, не спрашивая разрешения. Да и выглядел он весьма благообразно.
Как он потом ругал себя олухом и простофилей! Поверил сладкоголосому обманщику! До конца жизни, встретив седовласого красавца с бархатным голосом, Гордон настораживался и думал: «Какую подлость от него ждать?»
На польской службе
За то время, что Гордон сидел в заключении, в стране произошло многое. К Рождеству 1655 года, покорив всю Польшу (крохотный Ясногурский монастырь и, тем более, банды хлопов и шляхты никто в расчёт не брал), Карл Густав двинулся в Пруссию. У тамошнего курфюрста Фридриха Вильгельма неплохая армия, и главное, несколько первоклассных крепостей.
Карл Х сходу захватил Эльбинг, а его брат, принц Адольф, после недолгой осады, взял Мариенбург. После сего курфюрст начал переговоры, и подписал договор о братской дружбе с Карлом Густавом. В возмещение проторей и убытков он получил богатое епископство Варминское (конечно, польское).
Тем временем Ян Казимир с маршалом Любомирским вернулся в Польшу, и к нему валом повалила и шляхта, и магнаты, вчера ещё присягавшие шведскому королю.
Разгневанный Карл Х, несмотря на зиму, тут же бросился на юг с десятитысячной армией. Мощным ударом отбросил полки лучшего из польских воевод Чарнецкого и пошел на Замостье!
Могучая крепость. Истинно неприступная твердыня. Закрепившись в ней, Карл Х получил бы контроль над южной Польшей и Украиной. Да как твердыню взять?!