Где-то на Урале…

— Я не выйду замуж, мама! — орет Лаврова, хватая с тумбочки вазу.

— Я не спрашивала твоего мнения, — спокойно продолжает Ольга Николаевна.

Рита истерически смеется, запуская вазу в стену, заставляя тем самым отскочить мать ближе к двери.

— Совсем с ума сошла?! — кричит Лаврова-старшая, стараясь придержать нецензурную брань.

Подобрав подол пышного свадебного платья, Маргарита садится на небольшой белый пуфик, у самой двери в комнату. Пробежав печальным взглядом по стойке с десятком однотипных белых платьев, Рита упирается руками в щеки. Рыжие волнистые локоны падают на лицо, заграждая полную картинку помещения, девушка устало прикрывает глаза.

Сейчас ей не хочется думать о предстоящей церемонии, которая состоится через три дня. Под церемонией, конечно, предполагается ее свадьба. Этот день должен быть самым счастливым, в жизни любой девушки, но не Риты. Она не хотела эту свадьбу, сказать больше, она была вынуждена пойти на этот шаг. И кем? Собственной матерью. В животе образовался тугой узел, предшествующий тошноте. А плотно задернутые жаккардовые шторы темно-синего цвета, не пропускали лучей солнца, создавая в помещении еще более угнетающую атмосферу.

Очередной вдох острее подчеркнул то, насколько она скованна и ограничена в выборе. Дурацкий корсет платья неимоверно давил, затрудняя вдохи.

Вытерев еще не выступившие слезы, Марго сжала полы платья в кулаки. За дверью послышались шаги — стук каблуков становился ближе. Дверь открылась, мама осторожно ступила в комнату, щелкая выключателем, зажигая свет. Яркие лучи за секунду распространились по небольшому помещению заставляя зажмуриться.

— Рита, ты чего в темноте сидишь? — поинтересовалась Ольга Николаевна, открывая окна.